QQy - Власть любопытства

Я задумался над потенциально огромным источником энергии. Нужно только понять, как ее запасать и использовать. А да, и, конечно, вопрос нравственности. Что я смогу простить себе и оправдать своей целью?

—А что во-вторых? — выдернула меня из размышлений Гермиона.

—Ты про что?

—Ты сказал, что, во-первых, вопрос крестражей, а что во-вторых?

Я нахмурился, вспоминая, что имел ввиду.

—Во-вторых, личность некоего Тома Риддла. Мы начали забывать, скрываясь от Дамблдора, а ведь не стоило так делать. Лорд явно не сидит без дела, и нам нужно его притормозить. Для начала его нужно понять.

—Ты с ним гораздо ближе, чем кто-либо, — я улыбнулся тому, что Гермиона готова шутить на эту тему, — так что перечисли все, что о нем знаешь.

Мы сели в кресла, откинувшись на мягкие спинки, и я сосредоточенно начал:

—Что ж Том Риддл родился в 1927 году и почти сразу после рождения стал сиротой. Вырос в приюте, в одиннадцать лет был принят в Хогвартс и был распределен на Слизерин. В возрасте примерно пятнадцати — шестнадцати лет открыл Тайную комнату, убил Миртл и создал первый крестраж. Когда ему было семнадцать, убил своего отца и всю его семью, вероятно, создал еще один крестраж. После Хогвартса по не совсем понятным причинам пошел работать в лавку «Горбин и Бэркс». Через некоторое время втерся в доверие к одной из клиенток, украл у нее чашу Хаффлпафф и медальон Слизерина и, вероятно, убил ее. После этого проходит какое-то время и только в 1965 году он появляется на политической арене, как представитель ультраконсервативной аристократии, и набирает союзников.

—Нет, Гарри, подожди, — прервала мой монолог Гермиона. — Это Дамблдор действует, в основном, из рациональных побуждений. Лорд же скорее иррационален, его конечные цели могут быть не понятны даже ему самому. Попробуй представить себя на его месте и понять, почему он стал таким.

—Да, ты права, наши судьбы в чем-то похожи, — проговорил я, закрыл глаза, погрузился в себя и начал конструировать маску по заданным условиям.

—Меня зовут Том, и я живу в приюте, — начал я не открывая глаз. — Другие дети и даже воспитатели боятся меня, ведь я не такой, как все. Я могу двигать предметы силой воли! Я совершенствую свои умения, но это вызывает только страх и пренебрежение в глазах окружающих. Что ж я плачу им тем же, они не знают всего того, что я могу с ними сделать, не понимают моего могущества, которое обрушится на них рано или поздно! Я сильнее, чем они все вместе взятые, и это вызывает во мне радость.

Я открыл глаза и вопросительно посмотрел на Гермиону, она ободряюще кивнула и я продолжил.

—Сегодня ко мне пришел профессор Дамблдор. Он сказал, что таких, как я много, оказывается я — маг. Я ненавижу профессора Дамблдора! Он заставил меня отдать МОИ игрушки другим детям. Не важно, что раньше они были чужими, сейчас они МОИ! А еще Дамблдор гораздо сильнее меня, когда-нибудь я стану могущественнее, и он заплатит мне за все! А сейчас я лучше промолчу, но как же я ненавижу Дамблдора! Как он посмел подумать, что я не могу сам купить вещи к школе!

Я перевел дыхание, ощущать себя маленьким мальчиком, который когда-нибудь станет Лордом, было странно, но мы действительно были похожи, я мог понять его в этот момент. Только он предпочитал меньше задумываться о своих действиях и их последствиях, полагаясь в большей степени на чувства и силу, в то время, как мне сразу были показаны те, кто сильнее меня.

—Я приехал в Хогвартс, — продолжил я. — Замок великолепен! Наконец, у меня, сироты, появилось место, которое я могу назвать домом. Дети с моего факультета не любят таких, как я, маглорожденных и полукровок. Но ничего, я еще стану сильнее и могущественнее всех этих бездарей. Я еще покажу им, что такое сила настоящего мага! Они будут стоять передо мной на коленях и просить милости, а их дети будут целовать подол моей мантии! Но это потом, сейчас я развиваюсь, совершенствуюсь, все должны уважать и любить меня. Только Дамблдор, похоже, не верит мне, он чувствует мою ненависть, но не может ее объяснить.

Да, это определенно похоже на Лорда. Он хочет быть сильнее всех, хочет подчинить себе весь мир, упиваться собственным разрушительным могуществом. Хорошо, что мне это не грозит, сила лишь инструмент достижения цели, но никак не она сама. В этом мы совершенно различны. Он, словно разъяренная стихия, сметал все, что было у него на пути, не разбирая, что уничтожает, и не оглядываясь назад. Я же тот, кто сможет обуздать его ярость.