Павел Корнев - Кровные узы

К тому времени, когда солнце окончательно утонуло в тёмной туче на горизонте, я изрядно озяб, хоть и старался беспрестанно двигаться, разминая руки и ноги. Наконец землю утопили густые сумерки; я скинул плащ и настороженно двинулся к заброшенной мельнице, выстроенной на берегу быстрого ручья с разрушенной запрудой.

Княжеский перстень привычно окутал пологом теней; тенью я и стал – бесшумной и неуловимой. Быстро пересёк открытое пространство, забрался во двор через провал в покосившемся заборе и там на миг замер, прижимаясь к холодной шершавой стене мельницы. Но внутрь заходить не стал, вместо этого прокрался к амбару, сложенному из солидных брёвен.

Представлялось вполне разумным начать поиски эльфа именно оттуда. Человек, вне всякого сомнения, обустроил бы убежище на мельнице, но лесные обитатели недолюбливали холодный камень, отдавая предпочтение тёплому дереву.

Пока пробирался вдоль глухой стены под моими ногами не хрустнул ни один сучок, и всё же застать эльфа врасплох не удалось. Стремительным прыжком он выскочил из-за угла и сходу, без малейшей заминки махнул изогнутым кинжалом. К счастью созданные княжеским перстнем тени слились с осенними сумерками в единое нераздельное целое, бил длинноухий наугад, и зловещий клинок лишь впустую рассёк воздух.

Я перехватил руку с кинжалом, дёрнул на себя и приложил противника коленом в пах. Эльф сдавленно выдохнул, но ловко извернуться, вырываясь из хватки. Капюшон слетел с его головы, открыв наголо обритую макушку.

Ух ты! Кровник! Кровник и смертник!

Изумление едва не стоило мне жизни, лучник вновь ринулся в атаку и рубанул кинжалом по широкой дуге – раз! другой! третий! – стремясь зацепить едва заметную тень.

Пришлось пятится и выгадывать подходящий момент для контратаки, но длинноухий очень быстро набрал темп и принялся уверенно теснить меня в угол двора. Избегать ранений позволяла только дарованная перстнем невидимость. Впрочем, от неё уже было немного толку: шумное дыхание выдавало моё расположение не хуже сиявшего в ночи маяка. Эльф даже зажмурился, ориентируясь в схватке исключительно на слух.

Это его и подвело.

Когда я подался назад и подхватил с земли увесистую жердь, он среагировать на это не успел и получил палкой в живот. Резкий удар заставил остроухого согнуться, и тогда я резко крутанул шест и со всего маху врезал по голове. В самый последний миг лучник начал распрямляться, конец жерди вместо макушки угодил в лицо, и по двору разлетелись брызги крови и выбитые зубы.

Эльф как подрубленный рухнул на заляпанный алыми пятнами снег, попытался подняться, но сразу получил палкой по затылку и обмяк. Не теряя времени, я обыскал его, связал верёвкой запястья и уволок в амбар. Там подвесил лучника на вбитый в стену крюк и для верности стянул ноги его собственной тетивой.

Так, на всякий случай. Очень уж шустрым оказался гадёныш.

Шумно выдохнув проклятие, я стянул с левой ладони прорезанную перчатку. К счастью эльфийский кинжал зацепил руку лишь самым кончиком острия, и царапина оказалась пустяковой.

Лизнув ранку, я поморщился от металлического вкуса крови, сплюнул под ноги и несильно ткнул под рёбра безвольно свисавшего с крюка пленника. Тот встрепенулся, с ненавистью глянул на меня и вдруг резко изогнулся дугой, но высвободиться не сумел и вновь обмяк.

– Ты чего, ушастый, ко мне прицепился? – спросил я с добродушной улыбкой.

Эльф ответил длинной тирадой на своём певучем языке, слегка шепелявя при этом из-за выбитых зубов.

Ругался, полагаю.

Я рассмеялся, поднял с земли эльфийский кинжал и начал рассуждать:

– Бритый – значит, пришёл убивать и готов умереть. Это, к гадалке не ходи, кровная месть. А оперение на стрелах чёрно-синее. Но вот что интересно – никого из клана Бегущей воды я не трогал. Так за что?

Эльф продолжил ругаться и плеваться кровью, и поскольку слушать его щебетание не было ни времени, ни желания, я поставил вопрос ребром:

– Не начнёшь говорить, я отрежу тебе пальцы и перебью колени, а потом заплачу контрабандистам за доставку на тот берег. У эльфов долгая жизнь, хочешь провести её калекой, не сумевшим выполнить волю старейшин?

Убийца заткнулся.

– Или ты можешь рассказать, почему пытался меня убить. И тогда – даю слово, твои пальцы останутся при тебе. Самое большее – зарежу.

Эльф продолжил молчать.

С обречённым вздохом я покачал головой и перетащил к пленнику какой-то рассохшийся ящик, но прежде чем взгромоздился на него, убийца скривил разбитый рот, харкнул кровью и соизволил ответить: