Павел Корнев - Кровные узы

Арчи задумчиво провёл ладонью по шершавой каменной стене и честно признал:

– Сейчас твоя одержимость нам только на руку. Без тебя никак не обойтись, и если бы ты решил податься в бега…

– Я держу слово.

На открытой физиономии здоровяка отразилось явственное сомнение. Он достаточно хорошо успел меня изучить, чтобы не принимать подобные заявления всерьёз.

– Рад, что наши интересы совпадают, – усмехнулся инквизитор, влил в себя остатки пива и многозначительно заметил: – Не хотелось бы привлекать тебя к ответу за срыв сделки. Она очень важна для нас.

Церковь давно не имела никакого влияния в Северных княжествах, и едва ли восстановление одного-единственного монастыря могло хоть как-то переломить ситуацию. Вот только за этой затеей стояли конкретные люди, по ним и ударит провал. А они ударят по мне. Ничего личного, просто никому не хочется оставаться крайним.

Арчи тяжело поднялся из-за стола, взял пустые кружки и ушёл к стойке. Обратно он вернулся с пивом и копчёными рёбрышками.

– Твой старик толковал о неурожае, а мясо недорогое.

– Кормить скот нечем, вот и режут. Скоро всё изменится. Княжеская казна не в том состоянии, чтобы закупать провизию для горожан. К середине зимы начнётся голод.

– Бесплатная пайка – отличный стимул вернуться в лоно Церкви, – цинично заметил здоровяк.

Я отпил пива и кивнул. Пока всё складывалось для церковников вполне удачно.

Вот только отец… Он легко мог нас переиграть.

От этой мысли по спине у меня побежали колючие мурашки.

Кабак я покинул в изрядном подпитии.

– Как думаешь, регент не передумает? – спросил Арчибальд, когда мы мочились в сточную канаву неподалёку.

В голове у меня приятно шумело, поэтому я не понял приятеля, икнул и спросил:

– О чём ты?

– Старик не пойдёт на сделку с твоим отцом?

Я только посмеялся.

– Нет, не пойдёт. Он на него зол.

– А что так?

– Папа разозлил деда своим отречением. Не знаю, что тогда между ними произошло, но с тех пор они не общались. А Кевин уважал деда, как не уважает больше никого.

– Личная неприязнь? – задумчиво протянул Арчи. – Что ж, иной раз играет свою роль и это.

Я подтянул штаны и первым зашагал по улице, поэтому шагнувшую навстречу тень заметил тоже первым. Заметил и без колебаний выдернул из ножен кинжал.

Незнакомец со скрытым глубоким капюшоном лицом поспешил выставить перед собой открытые ладони.

– Мастер Кейн, – прошелестел едва слышный шёпот, – я просто хочу поговорить.

Голос был слишком тихий, чтобы различить, принадлежит он мужчине или женщине, а стоило только Арчибальду шагнуть вперёд, и тень немедленно попятилась назад.

– Прошу, не приближайтесь. Это лишнее.

– Стой! – остановил я инквизитора, не понаслышке зная, сколь легко затеряться ночью на извилистых улочках города, и потребовал: – Говори!

– Теням приказано выставить вас из города.

– Приказано? – не поверил я. – С чего бы это?

– Старший ссылается на Альме.

Я хмыкнул и как бы невзначай огляделся по сторонам, но улица была пуста.

– Никто в Альме не может знать о моём приезде в Тир-Ле-Конт, – заявил я после этого и тут же понял, что одному человеку из Альме известно об этом доподлинно.

Моему отцу.

Но говорить об этом таинственному собеседнику я не стал. Впрочем, того мой резкий ответ нисколько не смутил.

– Неважно, кто что знает, а кто чего не знает, – прошелестел едва слышный ответ. – Важно, что говорит старший.

И с этим утверждением было не поспорить.

– Так понимаю, речь о том, что наша проблема он и только он? – напрямую спросил Арчибальд.

– Именно.

– Но нельзя просто взять и убить старшего, – вздохнул я. – На нас ополчатся тени всех Северных земель!

– Не придётся никого убивать, – уверила нас тень. – Ходят упорные слухи, что в общий котёл от нас уходит куда меньше, чем положено. Если это вскроется, старший не жилец. В Альме такое не простят.

– И как это может вскрыться? – заинтересовался я.

– Счётные книги ведёт Джаспер Мори по прозвищу Свин. Вам это интересно?

Мы с Арчи переглянулись, и здоровяк кивнул.

– Рассказывай.

Разговор затянулся до рассвета. Мы вновь вернулись в подвальчик и заняли там самый тёмный угол, только на пиво уже не налегали, заказав по кружке только для виду. Всю беседу я пытался разглядеть скрытое густой тенью лицо собеседника, но тот не стал полагаться на один лишь капюшон: поднятый шарф оставлял открытыми только глаза. Именно из-за плотной ткани голос и казался столь безликим и приглушённым.