Евгений Игнатенко - Благодатный огонь

я, видят и другие. Если я тебе сейчас не скажу, то тебе скажет

пастырь.

– В смысле? Что скажет? – Гриша не понимал, о чём идёт

речь.

– Ты много общаешься с Ксенией. Она нравиться не одному

тебе. Иван тоже сохнет по ней. Но это увлечение может плохо за-

кончиться.

– Да у меня нет плохих мыслей в отношении неё.

– Понимаешь, я по себе знаю, как, увлекаясь, можно впасть

в грех. Она красивая, в ней много энергии. А ты молод и можешь

«накосячить». За неё я тоже переживаю, как за дочку.

– Да всё будет нормально, Тарас. Она действительно мне

нравиться и, если она захочет дальше со мной общаться, после

того, как я уеду, то буду только рад. А пока я здесь, то тебе не о

чем переживать. Я ведь сюда не для этого приехал.

– В общем, я тебя предупредил, Гриня. Это не для передачи

пастырю или кому-то ещё. Я просто беспокоюсь за тебя.

– Спасибо, Тарас, но можешь не беспокоиться.

Тарас сам много общался с Ксенией, даже выходил среди

ночи на улицу, чтобы разговаривать с ней по телефону. А как-то

Ярослав увидел в его телефоне фотографии – все исключительно

с Ксенией. После этого его вызвал на разговор дьякон Эдуард. Он

удалил все фотографии Ксении и запретил ему с ней общаться.

Спустя несколько дней Григорий повез Антона и Тараса в са-

наторий «Вёшенский» на приём к стоматологу. У Антон был по-

вторный приём, а Тарас пожаловался на зубную боль. Пока Антон

был у стоматолога, Тарас, сидя с Григорием в машине сказал:

– Помнишь, мы с тобой говорили о Ксении?

– Да, конечно.

– Так вот. От чего я пытался уберечь тебя – в том обвинили

меня. Теперь мне запретили общаться с ней, а ей – со мной.

В словах Тараса не было раскаянья, но чувствовалось недо-

вольство тем, что его разлучили с Ксенией. Да и поход Тарас к

стоматологу был ложью. Когда Антон и Гриша поехали на работу,

то Тарас на деньги, которые ему дали для стоматолога купил пять

пузырьков корвалола и сигарет.

Выпив весь корвалол и накурившись, Тарас явился на Вос-

кресное служение. На заднем ряду, где он разместился, все ощу-

тили резкий запах корвалола. Через десять минут почувствовав

недомогание, он отправился в братскую.

Когда закончилось служение, Григорий прошёл в братскую,

чтобы переодеться. Но там стоял резкий запах корвалола и гром-

ко храпел на кровати Тарас. Гриша поспешил переодеться, от-

крыл окно и вышел из помещения. На улице Ярослав с Семёном

сидали на карусели.

– Что с Тарасом? – спросил Гриша у Ярослава.

– Я нашёл в туалете пять пузырьков корвалола и начатую

пачку сигарет. После того, как ему запретили общаться с Ксенией,

у него «упала шторка». Вот и результат.

– И что теперь?

– Как пастырь скажет…

Через несколько часов Тарас вышел из братской. Шатаясь, он

пошёл на кухню. Там Гриша мыл посуду после ужина. Тарас по-

тянулся к шкафу, чтобы достать тарелку. Опасаясь того, что Тарас

может побить посуду, Гриша подал ему тарелку.

– Тебе положить поесть? – спросил Гриша.

– Нет-нет, я сам, – пробурчал Тарас.

Руки не слушались его. Он открыл холодильник, потом за-

крыл, ничего не взяв. Развернулся и пошёл к выходу.

– Помоги мне дойти до братской, – попросил Тарас Гришу.

– Давай помогу, а то там спуск крутой…

Когда они начали спускаться по ступенькам в братскую, у Та-

раса выпал из кармана телефон и от него отскочила батарейка.

Пока Гриша собирал телефон, Тарас кубарем рухнул со ступенек,

напугав Гришку.

– Ты в порядке? – поднимая Тараса, спросил Гриша.

– Нормально… Нормально, Гриня…

В эту ночь Григорий остался ночевать в старой Церкви, в

комнате для гостей. Егор также не решился спать в братской. Им

было достаточно того, что по ночам сильно кашлял Гаврила.

Наступило утро понедельника. Братья, ночевавшие в брат-

ской, рассказывали:

– На ночь пастырь запер двери, чтобы Тарас среди ночи нику-

да не ушёл. Но он пытался вылезти через окно в бойлерной и раз-

бил зеркало. И телевизор чуть не разбил. Кричал, что всех убьёт…

После утреннего служения приехал дьякон Виктор и вместе

с пастырем Павлом они отвезли Тараса в Миллерово, где поса-

дили на автобус до Новочеркасска, домой. Во время посадки в

машину и высадки он продолжал угрожать пастырю, дьякону и

всему хутору. Даже спустя неделю вместо того, чтобы покаяться

и принести извинения за своё поведение, он продолжал звонить и