Дарт Вальтамский - Толкин и толкинизм - взгляд справа

И, наконец,

ПРАВИЛА СВЯТОГО ВСЕЛЕНСКОГО ШЕСТОГО СОБОРА, КОНСТАНТИНОПОЛЬСКОГО

50. Никто из мирян и клириков впредь да не предается предосудительной игре. Аще же кто усмотрен будет творящим сие: то клирик да будет извержен, а мирянин да будет отлучен от общения церковнаго.

51. Святый вселенский собор сей совершенно возбраняет быть смехотворцам, и их зрелищам, такожде и зрелища звериныя творить и плясания на позорищи. Аще же кто настоящее правило презрит, и предастся которому-либо из сих возбраненных увеселений: то клирик да будет извержен из клира, а мирянин да будет отлучен от общения церковнаго.

Таким образом, какую бы софистическую базу не подводили еретики под совместимось актерства и игры с Православием, их рассуждения прямо противоречат голосу Церкви и догматической Традиции. Отношение Церкви к игрищам и к лицедейству вполне определено.

Теперь перейдем к специфике РИ, к их отличию от театра. Существует целый ряд важных отличий. А именно:

1. В театре работает профессионал. Актер манифестирует роль вовне. Его задача - выразить внешнюю атрибутику персонажа. Другой вопрос, что это может требовать и внутреннего перевоплощения. Перевоплощение здесь средство. Цель - внешняя манифестация. В РИ внутреннее перевоплощение это именно цель. Зрителя нет.

Игрок играет чтобы самому ощутить себя персонажем. Здесь гораздо ниже уровень профессионализма, мастерства, но внутренний заряд, внутренняя мотивация лицедейства - гораздо выше. Роль здесь уже не маска на лице (для внешнего зрителя, наблюдателя), но, в самом безобидном случае, маска на душе. Здесь человек примеряет на себя не чужую личину, но чужую личность.

2. В театре действие детерминировано. Актер не меняет сюжета. Перед ним не встает вопрос выбора решения, он знает что и когда должен выполнить его персонаж. Игроку на РИ приходится в этом плане сложнее. Ему нужно постоянно делать за своего персонажа личный выбор. Актер, "убивая" не решает - "убивать" или не "убивать", это определено сюжетом. Игрок за своего персонажа делает этот выбор сам. Это требует гораздо большей вовлеченности в роль - не только эмоциональной, но и и умственной. Актер в театре моделирует персонажа в конкретных заданных условиях и обстоятельствах. Игрок на РИ не знает заранее обстоятельств. От него требуется гораздо глубже слиться с персонажем чтобы знать, как должен вести себя его персонаж в новых, непредвиденных условиях. Как поступать, как говорить, с каким выражением это говорить, как мыслить, как чувствовать. Актер играет, к примеру, царя на троне и в тронном зале. Это маска царя, царь-как-символ. Ролевик играет царя вообще - на троне, в походе, за едой, за мытьем рук, в ... самых нецарственных местах и положениях. Это живой человек, а не знаковый символ в драме. В результате - степень совмещения личности игрока и персонажа еще более повышается.

3. Актеру не надо стремиться к победе своего персонажа. Наоборот, ему приходится всякий раз своей волей обуздывать желание поступить иначе, не по сюжету. Ему приходится очень жестко контролироать тот фантом ("личность персонажа"), который он вынужден в себе создать. В отличие от театра, РИ имеет соревновательный момент. Хочется не только сыграть, но и выиграть. Причем, в желании выиграть воля игрока полностью сливается с волей персонажа. Даже играя изначально неприятного ему, "злого по определению" персонажа, игрок направляет свою волю на достижение его победы. Это невозможно без определенного уровня со-чувствия, со-причастности, со-участия - и, соответственно, хотя бы условного, но оправдания. В результате грань "он" - и "я на его месте" здорово размывается.

4. Длительность. Спектакль - это час - два, причем с неприменными перерывами (антракты, время выхода персонажа со сцены). РИ может продолжаться неделю без перерывов.

5. Наконец, хотя каждый сам выбирает себе профессию, но актер все-таки зарабатывает себе на хлеб (пусть даже с маслом и с красной икрой). Ролевик лицедействует ради самого удовольствия лицедействовать.

Итог: лицедейство на РИ глубже, чем лицедейство в театре и на народных карнавалах. Поэтому, если лицедейство как таковое признается занятием чуждым Православию, то к участию в РИ это относится в еще большей мере, нежели к театру.

Третий вопрос: ритуалы, обряды и таинства. Игра обладает удивительным свойством асимметрии Добра и зла. Суть явления проста: наигранный "герой" всегда более или менее пародиен. Наигранный злодей всегда более или менее симпатичен, хотя бы своей оригинальностью на фоне "скучных и праведных". К тому же не будем забывать, что РИ имеет соревновательный момент. Выиграть проще, если отбросить мораль, принять роль "плохого" персонажа. При этом не потребуется нарушать правил, подлость и предательство лягут на совесть условного фантома, а не игрока. Игрок за персонажа моральной ответственности не несет. Но побуждение и воля к победе у них общая. Опаньки.