Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 2

Он провидел и записал как можно больше. Все, что могло пригодиться. Ему по-прежнему не удавалось увидеть самого Двадцать Седьмого, но он знал, что тот нормально подрастает... правда, почему-то часто подвергается смертельной опасности. Прямо с первых дней жизни.

Обрубка это беспокоило, но с этим он ничего не мог поделать, поэтому просто надеялся, что бог знает лучше. Его верный предвестник свои задачи уже выполнил.

Теперь он почти все время сидел в своем гадальном салоне. Скрючившись в тесной каморке, смотрел из-за легкой занавеси на посетителей, принимал от них медяки и предсказывал будущее.

Скрываться уже особо не скрывался. Чувствовал, как догорает свеча его жизни.

- Встречу ли я свою любовь? – с надеждой спрашивала молодая женщина.

- Ты будешь так думать целых пять раз, - отвечал Обрубок.

- Моей жене скоро рожать, - с беспокойством спрашивал мужчина средних лет. – Кто у нас с ней родится?

- У нее – сын. Потом – дочь. У тебя – никого.

- Ждет ли меня слава? – спрашивал совсем юный волшебник.

- Да. Слава картежника и выпивохи.

- Это Дегатти к нему заходил, что ли? – полюбопытствовал Бельзедор.

- Никогда не ходил к предсказателям, - фыркнул Дегатти. – Все эти гадания – чушь собачья, они антимагичны. Если бы я хотел узнать свою судьбу, то просто заглянул бы в фамильную Чашу Возможностей.

- У тебя есть Чаша Возможностей?..

- Не твое дело.

Обрубок пророчествовал насмешливо, с иронией – но он больше не врал. И уж тем более не ошибался. Слухи о великом прорицателе постепенно расходились все шире.

И был год... неважно, какой... когда дверь салона в очередной раз скрипнула. В полутемную комнатушку зашел кто-то маленький... ребенок... совсем крохотный ребенок...

Сердце Обрубка забилось чаще. Единственный глаз наполнился слезами, а на губах заиграла счастливая улыбка.

- Дарова, - раздался тоненький голосок. – Можно мне какое-нибудь предсказание?

- Можно... – прошептал Обрубок. – Можно...

Дослушав эту историю, Бельзедор и Дегатти некоторое время молчали. Оба ждали, что Янгфанхофен скажет что-нибудь еще – но старый гохеррим молчал.

- Явление Двадцать Седьмого, значит, - наконец произнес Дегатти. – Кто бы мог подумать. И как же его зовут?

- Сколько ему уже лет? – спросил Бельзедор с нажимом.

- Пока нисколько, - лениво ответил Янгфанхофен, протирая бокал. – На самом деле он еще не родился. Я... немного забежал вперед. Финал этой байки произойдет только через некоторое время... не могу сказать, сколько лет еще ждать.

- Это что, пророчество? – усомнился Дегатти.

- Пророчество... или просто занятная история... Я знаю многое из того, что было, а изредка и кое-что из того, что только будет... но лишь изредка и лишь кое-что. В конце концов, я просто трактирщик, что ты от меня хочешь?

- Но ты хочешь сказать, что он действительно родится? – напряженно спросил Бельзедор. – В Мистерии? Точно в Мистерии?

- Только не вздумай снова нападать на Мистерию! – гневно повернулся к нему Дегатти.

- Тебя забыл спросить. Янгфанхофен, ты можешь рассказать еще что-нибудь полезное?

- Пророчества – это как попытки прочесть неразборчивый текст сквозь мутную грязную воду, - ответил старый демон. – Иногда что-то видно. Но все, что я знал, я вам рассказал.

- Ярыть... – вздохнул Бельзедор. – Я собирался отдохнуть, отвлечься, посидеть в баре... а теперь узнаю, что через несколько лет меня, возможно, ожидают некировые такие проблемы...

- Почему тебя-то? – не понял Дегатти.

- Потому что я Темный Властелин. Будущий Двадцать Седьмой вряд ли согласится пойти ко мне в приспешники, и он уж точно не проживет жизнь простого обывателя. А значит, он с высокой вероятностью станет либо моим заклятым врагом, либо опасным конкурентом.

- Он родится в Мистерии. Если кому и волноваться о некировых проблемах, так это нам, волшебникам... хм, а ведь действительно...

Дегатти тоже помрачнел. Он-то не был предвестником Двадцать Седьмого и не собирался радоваться тому, что их божество наконец-то явилось... явится через какое-то время. Тем более, если вспомнить все то, чего от него ждут... возможно, оно окажется еще хуже, чем то злосчастное порождение Тьмы...

О новой истории они пока что не просили. Янгфанхофен и сам видел, что гостям нужно вначале это все переварить, и тоже не торопился. Тем более, что на свободную табуретку взгромоздился щеголеватый бушук в красном камзоле, оранжевом галстуке и золотой цепи. Вместо трубки он посасывал соломинку для выдувания мыльных пузырей – огромных, разноцветных, с запахом свежей клубники.