Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 2

- Устный приказ правящего императора получен, - раздался мягкий женский голос. – Охранный купол снят.

У Чеболдая отвалилась челюсть. Он смотрел, как истаивает мерцающая завеса, как исчезает купол, целый год державший его в заточении – и не верил своим глазам.

Все это время... все это время он должен был просто приказать?!

- Когда мы будем писать собственные мемуары, то опустим этот эпизод, - вздохнул Чеболдай и шагнул за ворота.

Волшебная завеса исчезла, но снаружи не появилось ничего нового. Чеболдай и сквозь нее видел, что за воротами пусто – нет даже какого-нибудь завалящего сторожа, привратника. О императоре как будто все позабыли.

И получив возможность выйти, он не стал уходить сразу же. На дюжину вспашек вокруг по-прежнему заповедный лес. До ближайшего селения топать часа три – и неизвестно, что его там ждет.

Так что вначале нужно все обдумать, подготовиться, собрать припасы – а уж потом покидать резиденцию.

Запасов в кладовой за год стало меньше. Даже похудевший, император Грандпайра сохранил воистину царственный аппетит. Соблюдать диету он перестал давно, смирившись с тем, что стройности ему не видать. Он обречен на крупную фигуру... ну да и неважно. Главное, что он достаточно похудел, чтобы не нуждаться в чьей-либо помощи и не чувствовать недомоганий.

Возможно, потом он обратится к волшебникам. В Мистерии, он слышал, есть такой институт, Монстрамин... а еще есть Великая Лаборатория и чародеи калликанцаров... потом он как следует обдумает этот вопрос.

Кабинет министров заседал четвертый час. Девять человек – канцлер, казначей, коннетабль, сенешаль, камергер, альмосунартий, адмирал, иерофант и придворный маг. Временное правительство Грандпайра.

На самом деле, конечно, шестеро из присутствующих лишь поддакивали остальным. Сенешаль и камергер во всем поддерживали канцлера, альмосунартий – казначея, адмирал – коннетабля. Иерофант время от времени вставлял цитату-другую из Ктавы, придворный маг со скукой глядел в окно.

А вот канцлер, казначей и коннетабль смотрели друг на друга с такой ненавистью, что и не передать. За последний год их взаимная неприязнь обострилась настолько, что лишь чудом еще не дошло до убийства.

И то канцлер подозревал, что его пес издох не просто так. Повезло, что это он сожрал то мясо... жаль, теперь уж не узнать, было ли оно отравлено или просто испортилось.

Канцлер в тот раз так переживал, что даже попросил придворного мага призвать дух собаки. Мэтр Льябе закончил Скрибонизий, а не Апеллиум, но призывать духов тоже умел.

Увы, пес и после смерти остался псом. Бессловесным созданием, неспособным ничего поведать.

- Итак, мы определились? – с брезгливостью спросил канцлер. – На сколько частей мы разделим империю, на три или на шесть?

- На шесть! – воскликнул казначей.

- На три! – гаркнул коннетабль.

Воздух между ними почти раскалился. Царедворцы зло уставились на карту Грандпайра.

Они пришли к этому решению не так уж давно. Сначала собирались честь по чести короновать кого-нибудь из принцев, побочных Чеболдидов. Даже начали геральдические расчеты, чтобы выяснить, у кого больше всех прав...

...И тут внезапно вылез коннетабль. Громогласно напомнил, что он тоже Чеболдид. Что чахоточный брат его прадеда лишь по глупой случайности не скончался в детстве. И хотя у Чеболдая Второго, конечно, есть и более близкие родственники... но вот есть ли среди них более достойные?! Что молчите, есть или нет?!

В этот момент канцлер понял, что коронации допускать нельзя. Меньше всего на свете он хотел служить императору Армавику Первому, бывшему коннетаблю и самой заносчивой заднице на белом свете. Уж лучше та жирная груда сала – она хотя бы во всем канцлера слушалась.

Почти во всем. Проклятое баронство.

Казначей подумал о том же самом, поэтому сразу начал ныть, что казна пуста, шумной церемонии не выдержит, и к чему вообще цепляться за старые прогнившие династии? Последний император скончался так же нелепо, как жил – наверное, это знак свыше. Боги велят Грандпайру избрать иной путь... не так ли, ваше высокопреосвященство?

К тому же казначею невероятно понравилось сокращение расходов на императорский двор. Сам он был человеком бережливым, государственную казну воспринимал как собственный кошелек, и эта вечная дыра в бюджете выводила его из себя. Огромное количество людей, целые тысячи придворных просто кормились за казенный счет, не принося никакой пользы.