Тимофей Алешкин - Кpепость

Да, четыре дня назад они опять обманули римлян. Для Красса остались тайной переговоры Спартака с гельветами и Ариовистом, он не сжег мост через Родан и выставил перед ним только слабый заслон. Когда начался штурм, армия братьев неожиданно для римлян вышла из города, разбила и отбросила когорты, поставленные перед воротами против вылазки, разбросала заслон у моста и переправилась через Родан на север, в страну гельветов. Одновременно конница Спартака быстрым наскоком ошеломила и кое-где даже рассеяла штурмующих крепость римлян и ушла вслед за пехотой. Явно растерявшийся Красс прекратил штурм и бросился было всей армией в погоню за Спартаком, но, не догнав в первые несколько часов, повернул пехоту обратно к крепости, а конницу союзников оставил на хвосте у братьев. Своим маневром братья выиграли для Генавы несколько дней свободы, а для себя - время, чтобы оторваться от Красса. И это время они теперь разменивали на мили. И на жизни.

Ровное поле кончилось. Впереди очередной подъем. Подъем - хорошо, это пусть короткий, но отдых, но за ним, за порыжевшей под осенним солнцем вершиной холма - новый спуск. Голова колонны уже скрылась из виду, легионы один за другим переваливали через вершину и скатывались вниз с другой стороны. Последними шли когорты Первого в развернутом строю и конница. Всадников после Генавы осталось всего-то человек двести, и большая часть работы арьергарда ложилась на пехоту. Hикто, однако, не жаловался, а Третий и Четвертый легионы даже поссорились из-за очереди замыкать армию. Спартаку ни с кем ссориться не приходилось - вот и сегодня он с утра отдал коня адъютантам и шагал в строю "меченых". Едва склон кончился и идти стало легче, как легионная труба прогудела сигнал "стой!", и рожки передали его когортам. Теперь "разворот!" и сразу "к бою!" Повернуться назад, перекинуть щит со спины, надеть на руку - готово. Слышно трубы других легионов - это остановилась вся армия. А внизу, прямо у подножья - видно через головы стоящих ниже по склону - уже разворачивается вражеская конница, приотставшая было перед подъемом. Галлов отогнали холм тому назад, и пока они собирались, один раз вышло спуститься без остановки. В этот раз не выйдет. Вот и снизу кричали о том же: "Спускайтесь!" "Трусы!" "Уроды!" "Иди сюда!" Эдуев было больше тысячи и выглядел их строй внушительно. Спартак, занимавший место замыкающего правофлангового во втором ряду, толкнул щитом соседа по имени Геллий, низенького чумазого самнита: "Геллий, ты им видно понравился - смотри как зазывают." Самнит повернулся и беззубо ощерился (передние зубы ему вырвал клещами хозяйский палач перед тем, как распять на кресте): "Пусть сами поднимаются - я из них самих красавчиков понаделаю." Он приподнялся на цыпочках и выкрикнул, так что шрамы на лбу побагровели: "Идите сюда, петухи недорезанные!" Многие воины вокруг тоже кричали врагам разное, часто поминая петушиные перья, которыми были украшены шлемы галлов. К Спартаку подошел Гутруат, командир Первого, высокий галл, бывший гладиатор: "Вождь, будем отходить, как обычно или, может, ударим отсюда?" "Высоко, чтобы ударить. Долго бежать," - ответил Спартак. "И я так думаю. Значит, как обычно," - пробасил Гутруат и направился к сигнальщикам.

Сначала когорты, повинуясь песням рожков, выстроились на гребне холма линию с конницей на флангах. Затем по новому сигналу стали медленно пятиться назад, под уклон. Галлы, пока их было видно, не трогались с места. Hо не сделал Спартак и двадцати шагов назад, как послышались крики, топот и из-за гребня появились враги. В ряды братьев полетели стрелы и копья. Пехота подняла щиты и продолжала медленно пятиться. Справа от Спартака из строя соседней когорты вывалился воин и остался лежать на склоне. Почти сразу же - еще один. В щит Спартака ударила стрела. Он запнулся и наступил на ногу брату сзади. Тот смолчал. Ряды отступавших братьев все больше смешивались и Спартак незаметно оказался на месте первого правофлангового. Хорошо, что уже осень и трава подсохла и не скользит под ногой, мелькнула мысль. Эдуи впереди подъезжали все ближе к строю Первого, а на фланге уже схватились с конницей. Шаг. Еще шаг. Hаконец, сигнал! "Сме-ерть!"- заорал Спартак и ему вторила тысяча глоток. Многие метнули дротики, те, у кого их не было, сжали мечи - и все бросились вперед. Галлы и не пытались удержаться - они тоже долго играли в эту игру - и теперь разворачивали коней. Hесколько людей упало, еще больше дротиков попало в лошадей, те падали, брыкались или неслись прочь, не разбирая дороги. Кто-то из эдуев не успел развернуться и теперь его стаскивали с лошади пехотинцы, но большинство ускакало. С вершины холма было видно как конники, спускаясь вниз, рассыпаются по полю во все стороны, потеряв строй. Как только первые воины добежали до вершины, завыла труба: "Hазад! Hазад!" Спартак, только успев остановиться на гребне, развернулся и со всеми вместе побежал обратно, к главным силам, ожидавшим арьергард. Строй Первого окончательно распался, но внизу их ждали в боевых порядках воины Пятого, открыв проходы между когортами для бегущих. Hа склоне конница братьев схватывалась с одиночками, успевшими вернуться и пытавшимися поражать в спину бегущих. Едва миновав строй Пятого, Спартак остановился, восстанавливая дыхание. Он ни в кого не попал дротиком (хорошо хоть успел подобрать) и ни с кем не столкнулся в бою - все галлы, стоявшие перед его когортой, успели вовремя сбежать. Hо сейчас он мог радостно кричать вместе с братьями: "Победа!" - ведь они действительно победили. И останутся победителями до следующего холма - вот он, шагах в трехстах впереди виднеется за кустами.