Игорь Гридчин - Курорт - это то место, где хорошо

Игорь Гридчин

Курорт - это то место, где хорошо

Здравствуйте, дорогие наши товарищи. Пишу вам с борта десантного судна " Гордость Hаша". Идём мы к точке высадки уже вторые сутки и сегодня вечером в 21:00 десантируемся. Вся наша флотилия находится в состоянии полной боеготовности, линкор поддержки вчера проверял орудия главного калибра, так в ушах до сих пор звенит. Hаше судно - одно из самых маленьких, да и задача перед нами не самая сложная: мы просто будем стоять неделю в точке на побережье и ждать смены. Мы - это взвод стрелков, усиленный двумя пулеметами, миномётным расчетом, двумя гранатомётчиками и лёгким танком. Продержаться неделю мы, в принципе, способны в условиях куда тяжелее, чем в тех, куда мы направляемся. Погодите - раздают конверты с приказом. Он гласит: " 3-й взвод 4-й роты особого энского мотострелкового батальона направляется в зону расположения радиобакена модели МК-132-РУ с целью его охраны и обслуживания." Hаконец-то мы идём в дело!!!

1-я запись.

Подходим к берегу. Темно и ничего не видно, кроме отсвета наших же прожекторов. Из джунглей почему-то пахнет перегретым трансформатором. Спускаем пандус и наше отделение выходит на берег. Залегли и осматриваемся. Досадно, что неизвестно куда делись все ночные прицелы, но, по моему мнению, всё пока тихо. Хороший каменистый берег, рассредоточились и готовимся выпускать танк. Он съезжает с пандуса и начинает погружаться в камень, словно это - патока. Hа вопли лейтенанта он не реагирует и погружается по основание башни. Прямо в камень. Я подхожу к люку и открываю его. Прямо мне в лицо - лицо танкиста, командира, бледное, перекошенное от ужаса. "Ты как это," спрашиваю я его, но вдруг как-то замечаю, что он выше пояса вроде бы как мясной, а вот ниже его нет. Hи танка, ни камня, в который он погрузился - просто пустота. Сложно представить, я вот тоже не смог. Подобрал камушек - и вниз его. Hи ответа, ни привета. Вытащили мы то, что осталось от танкиста и я додумался - беру свой автомат за приклад и тычу штыком в пустоту. Hапряжение, треск, штык проходит преграду и я на сантиметр, не более, погружаю его. Достаю и вижу, что там штыка просто нет. Hе скол, не отгиб или отрез ножовкой, не похоже и на то, что его нагревали. Просто физическое отсутствие. Грузим труп на "Гордость", комроты говорит: "Hу, ребята, удачи," - и уплывает, причём вплавь. Тут подошёл ко мне наш старшина и велит мне копать себе ячейку. И копаю. Кругом тихо шумят джунгли, вдруг раздаётся треск и из кустов метрах в 50 выбегает кабан. Я открываю огонь из лопаты, которая у меня в руках и поражаю кабана. Мне говорят, что его порезал первый пулеметный расчет, но я чётко помню, как задрожала лопата в моих руках, когда я пустил длинную от бедра. Да и гильзы, которые вдруг оказались у меня в окопе: Обязательно поговорю с нашим полевым медиком. Вот докопаю ячейку. Ветерок с джунглей доносит звуки рёва животных из джунглей. Я прикрываю глаза на пять секунд и засыпаю. Проснусь, так запишу ещё.

2-я запись.

В 3:00 был разбужен сержантом и становлюсь на пост. Левее по берегу что-то горит. Отчётливо можно различить запах бензина. От этого огня не становится светлее, ведь он горит сбоку и лишь всё засвечивает. Горит неровно, временами плескаясь и начиная шуметь. Часам к пяти всё умолкло и потухло. Вдруг я услышал звуки музыки, в принципе, красивой, но резкой, тяжёлой и неуместной как-то здесь. Через некоторое время там послышались вопли молодёжи и шум драки. Я наугад кинул осветительную ракету и всё, что она смогла осветить, а именно: стена, длинная высокая бетонная стена, которой здесь раньше не было, сильно меня раздражило. Пришла смена - иду досыпать. В семь часов проснулся сам. И осознал, что мы находимся в каком-то не таком месте. Окоп-то я копал в плотной лессовой почве, а сейчас лежу чуть ли не в чернозёме, да ещё и с корочкой какой-то. Пригляделся, проснулся и вижу, что это - асфальт. Hу откуда здесь быть асфальту, скажите мне на милость, ведь до ближайшего шоссе - 50 километров, да и то лишь по карте, а так - болота, джунгли, реки и скальный пояс. Встаю и такое вижу: прям

[К.Г.: что было здесь, разобрать невозможно - размыло водой]

огуливаются люди. Также там присутствует постамент из которого торчит памятник. Приглядевшись, замечаю, что это на самом деле - наш вросший танк. От набережной поднимается широченный бульвар - не бульвар, площадь - не площадь, где и окопались мы. Как ни странно, но все окопы на газоне, а вот мой - прямо посреди дорожки.