неизвестен Автор - 'Мы не одни!' (О временах легендарных - интервью с активистами Фэндома 1970-1990-х)

Потом последовало второе постановление ЦК, что вообще, как я понимаю, аналогов не имеет. Это гипотеза, я не могу подтвердить.

С.Б.: Данных у нас нет.

М.Я.: Второе постановление о том, что данные, в общем-то, не подтвердились, но требуется усиленный контроль. А дальше - в каждом городе в свое время - у насвот ноябрь, это влияние второго постановления. Вот Синякин говорит, что у них в Волгограде это выразилось в том, что "ребята, вы не высовывайтесь, вы там потихонечку..."

С.Б.: Попали, естественно, самые активные клубы.

М.Я.: А фигурировали там кто: Тбилиси, Ростов, Волгоград, Пермь.

С.Б.: Свердловск.

М.Я.: Да, Свердловск - автоматом. И Владивосток, всего несколько клубов. Владивосток, потому что у них была совершенно изумительная работа. Они в своей отдалённости смогли сделать киностудию, выезды в воинские части - на фантастические темы. Свердловск - это "Аэлита". Тбилиси - это благодаря их идиотским игрушкам в секретность.

С.Б.: Ролевая игра...

М.Я.: Пермь - это очень хорошая работа по области, очень хорошая организация, то, сё, семинары... А Ростов - это в основном переписка и два наших семинара.

Тбилиси был прихлопнут моментально. Владивосток получил по голове - я не знаю подробности, но так понимаю, там дошло до уголовного дела, в Перми Лукашин получил выговор по партийной линии, но тем не менее всё это уцелело, в Свердловске Малютину настучали по "кумполу", но, в общем, клуб остался.

С.Б.: Этих самых людей, революционеров по происхождению, приводило в ужас вот что. Они приезжают в одно место, а им показывают все документы, всё в порядке, всё подшито, всё аккуратненько переплетено. Они приезжают в другой город, а там уже знают о результатах их визита к первым.

М.Я.: Их испугала система.

С.Б.: Система! Они нас называли "паучья сетка".

М.Я.: Система информации была хорошо организована. Информация шла.

С.Б.: Плохой день, когда я вынимал из ящика одно письмо - обычно четыре, пять, десять... Я отправлял огромные пачки писем, на личные письма уже не хватало времени. Мы вели работу по библиографическому указателю, мы вели работу методическую - ну, я администратор - соответственно, когда мы делились опытом работы, каждый хотел поделиться тем, что у него хорошо получалось. Я помню, тогда еще на ЕС-1022 набивали перфокарты и распечатывали, я распечатывал рекомендации, как клубу сделать, выпустить собственный официальный бланк, как завести печать...

М.Я.: ... как выйти на газеты...

С.Б.: ... как выйти на газеты, как лучше работать с обществом книголюбов, как лучше не работать с обкомом комсомола. То есть, совершенно рабочие методические указания. Я получал такие же, уже не вспомню...

М.Я.: Помнишь переписку Хаеса из Кемерово и Вахтангишвили?

С.Б.: Да, ссора... Как я уже говорил, мы умерли молодыми. Если бы нам не дали по голове дяденьки из партии (мы, конечно, гордимся, что привлекли их внимание), но если бы мы не получили по голове... В общем, эволюция развивается по одному и тому же пути: центростремительные силы, они слабели по мере того, как первый восторг приходил. То есть, первая встреча в Перми это была вообще... Hу, я не знаю... Встреча на Эльбе, встреча на Марсе...

М.Я.: Господи, да мы встретились с другими цивилизациями! Мы увидели, что мы не одни!

С.Б.: Hаш семинар 1982-го, "Аэлита", на которой мы не были, наш запрещённый в 1983-м семинар - это чудо, происходят чудеса, мы, своими рученьками, разворачиваем чудовищную систему. А дальше уже первый восторг проходил - как поцелуй с женой, с которой живёшь десять лет, уже не такой, как на второй день совместного знакомства. А центробежные силы, наоборот, росли, возникали какие-то трения, мелкие личные обиды... Я просто считаю, что если бы нас не ликвидировали, система начала бы разваливаться из-за того, что центробежные силы становились больше центростремительных.

М.Я.: Hет, я не уверен.

С.Б.: Она бы претерпела сильные изменения, согласись.

М.Я.: У меня было другое ощущение. У меня было ощущение, что мы, в общем-то, в 1983 году выходили на некую организацию, которая имела шанс превратиться в нечто вроде партийной ( не КПСС!) системы. ДОК (Добровольное общество книголюбов) это была крыша, зонтик.

С.Б.: Опять же, по методическим моим рекомендациям каждый вживался в ту структуру, в которой находил отклик.

М.Я.: При газетах. При обкомах, горкомах, райкомах комсомола, при обществе книголюбов, при организациях культуры, при библиотеках, при чём угодно! При заводах...

С.Б.: Вживайся туда, где у тебя есть питательная среда.