Рубен Макаров - Бег песка

just be for real won't you, baby be for real oh, baby you see i, i don't want to be hurt by love again

она была. она забрала у меня кассиопею и стала складывать косынку. часа через три мы поймали для нее попутку до дома и договорились, что как все закончится, я приеду или обедать или ужинать, как получится.

34.

к вечеру получил копию протокола, отогнал тачку на автосервис, освободил багажник от вещей. - я свободен. - приезжай, я готовлю ужин. мы долго пили вкусное вино из провинции langedok. говорили о чем-то странном. бабушка позвала ее на блины. она сначала подумала поехать вместе со мной, но потом решила, что лучше дослушать рассказ бабушки о третьем муже. а это - семейные тайны. - мне в среду придется лететь во франкфурт. на тренинг. это большой секрет. на работе я соврала, что еду отдохнуть. - мы опять неделю не увидимся? - ты сможешь в воскресенье меня встретить? - а отвезти? - в аэропорт отвезет меня мама. - хорошо, к воскресенью, я думаю, тачка будет уже на ходу. попросила меня показать, что я успел узнать неделю назад на занятии айкидо. мы сели на пол друг к другу лицом. велел ей взять меня крепко за запястья и показал несколько раз, как следует поступать с тем, кто так хватается. устав от возни, мы лежали на полу. странный разговор продолжался. мы были пьяны. - как бы человек ни кончал с собой - наружу выходят содержимое кишечника и мочевого пузыря. один мой знакомый специально обмотался брезентом перед тем как повеситься. интересно, можно обойтись без испражнений? - только снотворное. о, эта вера в лекарства! - я никогда не думаю о самоубийстве. - а я думаю. я не сделаю такое с собой. но не думать не могу. трое близких мне людей так поступили. налил еще вина. - где мы будем спать? - мне все равно. - давай в гостиной? я разложил диван в гостиной. она постелила. она снова не касалась меня. упражнения в айкидо - не в счет. после душа она переоделась в короткую шелковую ночную рубашку. когда я вернулся из ванной, на столике рядом с диваном стоял букет, принесенных мной, белых тюльпанов. горели свечи. и звучал какой-то англоязычный пафосный кекс, которого я не запомнил по имени и, похоже, никогда не слышал раньше. обладая красивым баритоном он долго пел в каком-то невыносимо узком диапазоне. - я соскучилась. ты супермужчина, ты заводишь меня с одного прикосновения. поцелуи отклонены. презерватив. у меня ничего не вышло. только до полдороги. - ты можешь подумать не только о себе, но и обо мне? сделай мне массаж. во время массажа она уснула. среди ночи встал, чтобы заткнуть закольцованный баритон и вечно свиристящий бачек в туалете. как скоро все кончилось, думал я. стало светать. я посмотрел на нее она. она лежала ничком с открытыми глазами. мы ничего не сказали друг другу. на утро мы поменяли в автосервисе резину ее мику джегеру, и она поехала на блины к бабушке.

35.

страх идет за мной две недели. страх потери и одиночества. и вот он рядом. я один в своей квартире на краю города. среди разбросанных по полу, диванам, креслам, стульям коробок, мешков, предметов одежды. я должен здесь быть. мне некуда больше пойти. я понимаю, что остался один и боюсь этого. мне нужен кто-то рядом. она. долго сижу с мобильной трубкой в руке. знаю, она не приедет. набираю ее номер. не отвечает. так бывало и раньше. могу не перезванивать. определитель всегда ей покажет, что я звонил. проходит час. за окнами - темно и пусто. внутри - можно вскипятить воды из-под крана, но у нее отвратительный привкус. я могу сделать небольшой глоток, чтобы запить антибиотик, которым я давлю бесконечный кашель. скоро полночь. страх заполнил все. комнаты, дом, все вокруг дома, улицы. где-то маячат светлячок надежды. далеко, тускло. у него садится аккумулятор.

аккуратно петельку возьму посильней-потуже натяну кончу песенку мою и покрепче задремлю вспоминая про беду

вызываю из памяти мобильного номер т. не отвечает. звоню к. отвечает. спрашиваю, как дела. она спрашивает о моих. язык не поворачивается сказать, приезжай. боюсь получить отказ. хотя, когда она отказывала, мне всегда удавалось ее уговорить. теперь страх не позволяет лишней фразы, лишнего движения. прощаюсь. тут же понимаю, что сдохну. звоню в. прошу приехать, посидеть со мной. потому что один и мне страшно. в. соглашается и просит встретить ее в метро. зазвонила трубка, высветилось ее имя. поздно. не ответил. мне нужна не женщина, а медсестра. встречаю в. у метро. мы долго идем домой. покупаем воду в баллоне. вижу, как в. светится в темноте. я слаб, мне стыдно. мы говорим. стелю ей в другой комнате, даю полотенце для душа. - мне было очень обидно, что ты постелил мне в другой комнате, - скажет в. несколько дней спустя. в. просит поставить музыку. она предпочла бы что-то медитативное, но я вряд ли смогу вынести. сходимся на коене. перед тем как лечь, она просит разрешения подойти, присаживается ко мне и долго гладит по голове. страх отпускает. он теряется где-то или отбывает по другому адресу. перестаю думать, медленно засыпаю, глядя в. в глаза. сквозь сон меня начинает давить монотонный голос. это коен. кажется, что он бесконечен, закольцован, как тот кекс с баритоном, из прошлой ночи.