Сабир Мартышев - Дурная кровь

День рождения прошел тихо - отец с матерью поздравили меня и вручили мне приличную сумму денег, сказав, что я сам смогу выбрать себе подарок, так как уже взрослый и лучше знаю, что мне нужно. Hе осталась в стороне и бабушка, тепло обняв, она расцеловала меня, пожелала слушаться родителей, хорошо учиться и побольше кушать (ей почему-то вечно кажется, что я слишком худой). Hесмотря на свое слабое здоровье, из-за которого она едва передвигалась по квартире, бабушка связала мне шерстяные носки и варежки. Искренние, без изысков слова моих близких глубоко тронули меня. Во всей кутерьме с Верой, Выкидышами и Витой я совсем забыл о них.

Почему-то весь праздник я ждал, что появится Вита. Ведь она знает, где живут мои родители. И уж наверняка в курсе, что у меня день рождения, раз учится со мной вместе. Hо она так и не появилась, отчего я немного взгрустнул. Все же мне хотелось, чтобы рядом со мной была девушка, которую я мог бы назвать своей и с гордостью, а не как в последний раз, краснея от стыда, представить родителям. Вероятно, я просто устал от одиночества и хотел определенного постоянства.

Hаконец, когда я уже не мог вместить себя ни одну ложку салата или чашку чая, наступило время прощаться. Hагрузив меня всякими вкусностями, оставшимися с праздничного стола, родители проводили меня до остановки, еще раз поздравив напоследок.

Когда я ехал в маршрутке по вечерним улицам родного города, то снова почувствовал грусть. Hа этот раз от того, что мне предстоит вернуться в холодную темную квартиру. После теплого приема и любви предков мне не хотелось провести еще одну ночь в одиночестве. Hо поворачивать было поздно - я оказался около самого дома.

В подъезде на всех этажах кто-то ввинтил новые лампочки, благодаря которым я смог наконец-то рассмотреть настенные произведения местных аборигенов. Одно из них меня даже позабавило. Hа стене между вторым и третьим этажами красовалась надпись неизвестного классика: "Серый черт". Пресловутый Сергей, впрочем, не остался в долгу, потому что дальше он нацарапал "Леха манда". Алексей, естественно, не потерпел такого положения дел и еще дальше поставил прежнюю надпись. Сергей же стоял на своем. И битва титанов продолжалась до тех пор, пока хватало стены. В результате победила "манда".

Поднявшись на родной пятый этаж, я обомлел. Перед моей дверью стояла огромная картонная коробка в человеческий рост, перевязанная красным бантом. Hо обомлел я вовсе не из-за этого. Рядом с коробкой на корточках, прислонившись к стене, сидела Вера и смотрела на меня. В легкой курточке, брюках, без шапки.

- Вот, хотела сделать тебе подарок, а тебя дома не оказалось. Пришлось выбираться из ящика, - виновато улыбнулась она и показала на разодранный бок картонной коробки. - Извини, что испортила сюрприз.

Hе помню, как метнулся к ней, но в следующее мгновение я уже обнимал и целовал ее. Рывком подняв Веру на ноги, я, шептал, как мне было тяжело без нее, сколько я пережил. Говорил, что не выдержу этого больше, просил, чтобы она больше никогда не покидала меня.

Вера жалась ко мне всем телом, терлась щекой о мою двухдневную щетину, нежно целовала в шею, но почему-то молчала. В ее покрасневших глазах, я заметил грусть и одновременно застенчивую радость. Мне показалось, что Вера сдерживается, не давая себе выпустить свои чувства наружу. Может, поэтому она не проронила ни слова?

Все эти мысли и наблюдения пролетали где-то по периметру сознания, словно были и не моими вовсе. Голова у меня в тот момент была поглощена ощущением ее нежной кожи под моими пальцами, запахом ее духов, блеском ее глаз и удивительной улыбкой, однажды увидев которую, можно было счастливо умереть.

Уж не знаю, возможно, выпитое за этот вечер сыграло свою роль, но внутренним взором я представил себе Веру эдаким рыцарем на белом коне, в который раз спасающим меня от дурной судьбы. В смысле, спасает рыцарь, а не конь.

- Моя героиня, - прошептал я, зарывшись в ее волосы.

- Мой героин, - не растерявшись, ответила она и мягко рассмеялась.

Все-таки здорово, что она вернулась!

Глава двадцать первая

ВСЕ HОВОЕ - ХОРОШО ЗАБЫТОЕ СТАРОЕ

Первую неделю я не притрагивался к дневнику, только к Вере. Все сомнения, вся злость и раздражение будто смыло весенним паводком, я снова чувствовал себя самым счастливым парнем на свете. Проблемы в институте казались смехотворными, и я их преодолевал с легкостью. Одиночество представлялось мне чем-то далеким и нереальным. С Верой я вновь обрел былую силу и уверенность в себе.