Сабир Мартышев - Дурная кровь

Как тяжело все-таки сделать первый шаг.

Hу же, давай! Медлить нельзя, иначе она ускользнет, и у тебя не останется шансов найти ее снова.

- Черт тебя возьми, Вера! - в сердцах воскликнул я и, прижавшись к стене животом, сделал первый шаг в сторону.

У Веры это вышло легко и изящно, она буквально пролетела по карнизу, смело глядя себе под ноги. Я же полз со скоростью черепахи, страдающей синдромом Дауна, и к тому же старался не смотреть вниз.

До угла оставалось несколько шагов, когда меня подтолкнул первый порыв ветра. Я чуть не оступился, но ноги быстро нашли опору. Сердце бешено заколотилось, и меня пробил холодный пот. Шатко-валко я стоял на скользком от дождя карнизе, пальцы намертво вцепились в щели между кирпичами. Только теперь я понял, что это все не шутки. Я не подстрахован, и могу запросто упасть и разбиться насмерть. Здесь, сейчас, этим поганым вечером. И никто не найдет меня, скорее всего, до завтрашнего утра. Я играю со своей жизнью, и я могу умереть.

Бескомпромиссность этой мысли заставила меня оцепенеть.

Ветер подул сильнее и снова затих. Я рискнул осмотреться. Вокруг темно, и лишь в ореоле рядом стоящих фонарных столбов появились первые строчки дождя. Асфальта внизу не видно, прохожих - тоже. Одиноко и страшно.

И неожиданно для меня все стало предельно ясно. Куда-то исчезли страх, сумбурность мыслей и чувств, осталось одно лишь решение. Если мне суждено сдохнуть сегодня здесь, то так тому и быть, но я не собираюсь терять Веру, мою девочку, мою хозяйку из-за такой мелочи, как страх за собственную шкуру. Тем более, что без Веры моя шкура не очень-то много и стоит.

Сделав глубокий вдох, я продолжил свой путь. Hа этот раз я продвигался быстрее. Мне казалось, что кто-то невидимый смотрит за мной, поддерживает меня, и отсюда возникла уверенность в том, что ничего страшного со мной не случится. Опять задул ветер, невидимые в темноте деревья шумели листвой, словно зрители в цирке, капли дождя бессильно били меня по голове и плечам, а я все продвигался вперед.

Первая проблема возникла, когда я достиг единственного окна на пути к углу дома. К несчастью оно было закрыто, и мне пришлось хвататься за скользкий от дождя цинковый козырек, о который я в первую же секунду порезал ладонь.

За окном располагалась самая обычная кухня. Два мужика бомжеватой внешности сидели за грубым деревянным столом и пили водку из небольших стаканов. Hа столе, помимо двух бутылок водки, одна из которых уже была почти пуста, стояла большая тарелка с вареной картошкой. Будь я на их месте, Вера сделала бы мне хороший втык - не за водку, нет, а за внешний вид. Hебритые, в трико и грязных майках они сидели на табуретах, убивая время и мозговые клетки. Один из них что-то упорно доказывал другому, качая головой. Я прошел мимо, так и незамеченный.

Вот и угол. Завернув за него, я сделал два открытия: одно - хорошее, второе - не очень. Плохая новость заключалась в том, что освещения с этой стороны дома не было, дорога с фонарными столбами осталась сбоку. Однако это неудобство компенсировалось более широким, почти в три раза, карнизом. Теперь это был не просто кирпич, сверху его покрывал добротный слой цемента.

Прямо передо мной находилась перекошенная от старости водосточная труба, осторожно обогнув которую я ступил на широкий карниз. Где Вера? Спрыгнуть она не могла, значит, она пошла дальше, до первого открытого окна. Мне оставалось лишь следовать за ней в надежде, что, попав в подъезд, она не успеет уйти далеко.

Все окна, попадавшиеся мне на пути, были закрыты. Когда по моим расчетам я достиг середины дома, то нашел единственное открытое окно. Оно вело в подъезд. Я уже полез в него, но тут до меня донесся острый как осколки стекла крик.

Вера! Это кричала Вера!

Крик прозвучал не из подъезда, а откуда-то неподалеку, снаружи. Затем последовал грохот - что-то тяжелое упало вниз.

Я почувствовал неприятное нытье в ногах, и они быстро превратились в вату. Представив себе, как она шла по карнизу и сорвалась, упала, я вижу ее. Она лежит неподвижно на асфальте, неестественно подогнув под себя ногу. А у ее головы разрастается кровавый нимб. После многочисленных практик по патологоанатомии в морге легко рисуешь себе такую картину. Синие, раздутые трупы, покалеченные машинами, наркоманами в поисках денег на очередную дозу, запившими мужьями и женами, гравитацией, наконец...

- Помогите! - и еще один истошный вопль.

Адреналин в крови помогает мне собраться. Все остальное потом, сейчас самое главное - это Вера.