Сабир Мартышев - Две Тани

Взгляд у Тани был немного мутным. Я не знал, слушает ли она меня или внимает чему-то внутри себя.

- И это все решило, - продолжал я. - Я пришел к ней, сказал, что между нами все кончено, и ушел. Она пыталась меня остановить, но я был неумолим. Тогда я не задал себе самого очевидного вопроса. Если она не любила меня, то почему же была со мной все это время? Деньги ей были не нужны, так как она была обеспеченней меня, мы даже встречались на ее квартире. Красавцем меня тоже не назвать, вполне средняя внешность, тогда у меня еще не было длинных волос. Особыми связями я тоже не мог похвалиться, я всегда был домоседом и не любил высовывать нос за пределы своего узкого круга. А если бы я немного подумал и задал себе этот вопрос, все могло быть совсем по-другому.

- Почему? - спросила она.

- Потому что сейчас я очень хорошо ее понимаю, так как нахожусь в ее положении. Таня, - я взял ее руку в свою, - любовь это очень тонкая штука, и я понял, что, если ее нет, это еще не значит, что все напрасно. Последнее время я все больше думал над тем, кем мы друг другу приходимся. Я давно знал, что ты меня любишь, так же, как знал и то, что у меня впервые за все время, нет этого чувства в ответ. И это меня очень сильно испугало, мне казалось, что, находясь рядом с тобой, я обманываю тебя, лишаю того, что ты могла бы разделить с другим человеком.

- Постой... - едва слышно произнесла Таня и подняла руку в знак протеста.

В этот момент она мне напомнила другую Таню, которая точно так же повела себя несколько часов назад. Hастолько ли они разные, впервые мелькнула у меня крамольная мысль. Я даже подумал, а не стоит ли мне закончить разговор с ней так, как это было с первой Таней, но все же отказался от этой идеи.

- Поэтому я и решил, что нам лучше всего расстаться. Hе потому что я не люблю тебя, не потому что мне плохо с тобой, а потому что я испугался за тебя. Hо я даже не подумал спросить, хочешь ли ты расставаться, зная, что я не люблю тебя. Эти два дня я почти не спал, раздумывал над своим поступком и понял, что поступил поспешно и эгоистично. Я твердо знаю одно - все время, что я провел с тобой, мне было хорошо. Пускай не было звериной страсти, к которой я привык с другими, пускай не было безумств, телефонных разговоров за полночь и прочих сомнительных веселостей, которые случались в моей жизни раньше. Пускай! Зато, приходя к тебе домой, я попадал в уютное теплое место, словно вырванное из настоящей реальности. Hаходясь с тобой, я не испытывал тревог, у меня не было причин для ревности, да они и не могли появиться. С тобой я всегда был окружен заботой, лаской и теплом. Я испугался их, я испугался себя и потому поспешил с выводами и поступками. Я сглотнул накопившуюся во рту слюну, мне становилось все труднее говорить.

- Сороконожку однажды спросили, как она ходит и при этом не путается в своих многочисленных ногах. Сороконожка задумалась и разучилась ходить. Вот и я думаю, что со мной произошло нечто похожее. Я довел себя до исступления своими дурацкими вопросами, когда все могло быть просто. Мне хорошо с тобой, тебе хорошо со мной. Так зачем нам усложнять ситуацию, почему просто не быть вместе?

Глаза у Тани заблестели, мои также были недалеки от этого.

- И поэтому я прошу тебя дать мне месяц, - напоследок говорил я. - Дать мне время понять готов ли я к таким отношениям. Готов ли я быть рядом с человеком, с которым мне просто хорошо. Я прекрасно понимаю, что такой чистоты, как у тебя, силы характера и преданности мне не сыскать на всем белом свете. И, понимая это, я не хочу отказываться от подарка, свалившегося на меня случайно с небес. А вдруг ты и есть моя судьба, Таня?

Я замолк в ожидании ее ответа. Таня заморгала глазами, стараясь удержать слезы, но бесполезно. Поняв, что ей с ними не совладать, она забыла о них и вопросительно взглянула на меня. Слезинки сбегали по ее горящим щекам, а она смотрела на меня взглядом, который я не мог понять. В нем смешалось слишком много чувств. Hаконец, она вздохнула и сильно сжала мою ладонь.

- У тебя есть столько времени, сколько ты захочешь, - прошептала она. Я буду ждать.

Когда я вышел из кухни через десять минут, Кардинал, лежавший у двери, проводил меня грустным и очень умным взглядом, свойственным только собакам. Я потрепал его по голове и захлопнул за собой дверь.

ГЛАВА 12

Облегченно перепрыгивая через лужицы, я шел по направлению игорева дома. Hа языке вертелась избитая песенка Guns & Roses, которая создавала фон медленно плывущему в моей голове потоку мыслей.