Сабир Мартышев - Нелегкая женская доля

- Люба, и я отправляюсь с вами.

- Ты в своем уме?

- Оранжевый, нет времени, уходим.

- Твоя клиентка, ты и разбирайся, - проскрежетал зубами Оранжевый.

Втроем они выбежали из здания и направились к восточному забору.

- Желтый не будет рад такой компании, - проворчал Оранжевый.

Его слова оказались пророческими.

- Это еще кто? - спросил Желтый, который, казалось, впервые в жизни потерял флегматичное выражение лица при виде гостьи.

- Я ухожу вместе с Десять.

- С кем?

- Со мной, - подал голос Десять.

- Мы не можем ее брать, - зашипел Желтый. - Она нас всех предаст.

- Да за кого ты меня принимаешь? - возмутилась Люба.

- За женщину.

- Хм!

- Эй, вы, голубки, - закричал Оранжевый, оглядываясь назад, - я не хочу вам мешать, но сюда бегут две охранницы. И они очень злые.

- Черт с ней, я беру ее на себя, - неожиданно заявил Десять и, схватив Любу, подтолкнул ее к лестнице. - Полезай живее.

Она не заставила себя упрашивать и, резво поднявшись по лестнице, перемахнула через четырехметровую бетонную стену. Вслед за ней отправился он сам, затем Желтый, а последним был Оранжевый. Когда тот взобрался на стену, раздался звук выстрела, и Десять к своему ужасу увидел, как его развернуло вокруг оси, и тот словно подкошенный упал на землю у их ног. Hа боку его оранжевого спортивного костюма расплывалось темное пятно.

- Меня... кажется... задели, - хрипя, выдавил он.

- Бежим, - Желтый толкнул Десять в плечо и тем самым вывел его из ступора.

Три беглеца побежали в сторону леса, который находился в километре от резервации.

Через полчаса, запыхавшись, они упали на землю. Легкие рвались на куски от нехватки воздуха, острое жжение пронзало их нестерпимой болью. Казалось, они уже никогда в жизни не надышатся.

Через некоторое время Желтый приподнялся и посмотрел на Десять и Любу:

- Выбирай, или она, или я, но вместе нам не идти.

- Почему? Она же рисковала жизнью вместе с нами?

- Она в первую очередь женщина, и потому ей нельзя доверять. Я не собираюсь ставить под угрозу план, который разрабатывался не одним десятком мужчин по всей стране ради каких-то дурацких прихотей. Выбирай!

Десять посмотрел на Любу. Девушка сидела, подогнув под себя ноги, и, закусив губу, смотрела на него в ответ. Юбка на ней порвалась и оказалось измазана в земле, блузка тоже выглядела не многим лучше. В ее чумазом лице он прочитал доверчивость щенка, который, несмотря на сыпавшиеся тумаки, верит в лучшее.

- Выбирай! - громко крикнул Желтый, отчего Десять вздрогнул. - У нас мало времени.

Люба, совершенно незнакомая мне девушка, но она встала между мной и Hастей, охранницей. Она не побоялась пистолета и могла бы погибнуть, не появись тогда Оранжевый. Вот и Оранжевый погиб теперь. Из-за нее или из-за меня? Они оба рискнули жизнью ради меня. Один мертв, вторая, потеряв все во внешнем мире, теперь здесь, со мной.

- Hу же, выбирай! - Желтый поднялся с земли.

Он бы и не заметил слезинку, которая скатилась по щеке Любы, если бы не солнце, которое ярким лучиком отразилось в ней. Все так же, не мигая, Люба смотрела на него, ожидая ответа.

Действительно, говорила она сама себе, кто он тебе такой. Ты его знаешь-то от силы пару часов. С чего он должен выбрать тебя, взбалмошную и непонятную девчонку, а не свободу? Почему? Только потому что тебе было интересно с ним общаться и, как ты надеешься, ему тоже? А если ты была для него очередной клиенткой? Подумаешь, одной больше, одной меньше.

А ты тоже молодец, Люба, нашла новую цель для своих излияний, кинулась за ним как... как... как не знаю кто. Ты хоть понимаешь, что дорога назад для тебя отрезана? Если ты вернешься в Москву, тобой займется милиция и, как знать, ты можешь лишиться работы, а, может быть, и отправишься в исправительную колонию. Ты точно растеряешь всех подруг, от тебя уйдет Ларик и...

Люба вспомнила, что она пока не в Москве, и ее судьба все еще не решена окончательно.

Десять сидел рядом, Желтый стоял над ним и дожидался ответа. Казалось, даже солнечные лучи замерли в ожидании вердикта.

И все же, шевельнулась внутри нее робкая мысль, как бы я хотела остаться с ним.

Внутренне сжавшись, она посмотрела на Десять, за которым было последнее слово.

И неожиданно для Десять все встало на свои места. Конечно, именно об этом он и мечтал с самого начала - свобода, домик где-нибудь в лесу, верная женщина рядом. А кто может быть вернее, чем та, которая пошла за ним, не раздумывая, оставив прошлую жизнь за собой. Пошла, не зная, что ее ждет впереди. Пошла за ним, пошла _ради_ него. Разве здесь могли быть вопросы?