Елена Навроцкая - Бегущие сквозь грозу

- Ждрафстфуй, Hаташа!

- Привет! Ты чего это намордник напялил?

Доподлинно известно, что зараза не передается по воздуху, через прикосновение и половым путем, она появляется даже у того, кто сидит в полном одиночестве в барокамере или замуровался под землей, и только в нашем городе. Однако перестраховщики есть везде.

- Берефоного бох берефот! - ответил бармен, коего звали Андреем; его слова терялись в недрах респиратора.

- Странно, ты еще работаешь...

- Мне хорофо платят.

- А...

Интересно, кто ему платит? По-моему, Мамона из всех богов самый живучий, его не задушит никакая эпидемия, никакая катастрофа, этот идол будет жить, словно таракан, и после падения цивилизаций.

Я села за один из выживших столиков, ничего не заказав, так как мне уж точно никто не платит, чтобы разоряться на выпивку. Дверь скрипнула, и Эдик осветил бар своей медной обесцвеченной шевелюрой. Мой бывший любовник воплощал в себе истинное спокойствие Будды; с достоинством поднес он свое грузное тело к столику, небрежно кивнув мне, протянул пухлую ладонь по нашему старому обычаю. Я подала ему руку, а он сжал пальцы так, что заставил меня вскрикнуть.

Являя собой образец настоящего джентльмена, Эдик на самом деле был садистом, не изощренным, конечно, но имел в своем репертуаре пару жестоких штучек. Может быть, таким образом он проявлял свои эмоции, в основном похороненные под толстым слоем невозмутимости. Однажды он развлекался тем, что кидал в меня дротики, до тех пор, пока я не заорала, как ненормальная, не в силах оторваться от стены, испещренной дырками. "Тебе не понравилось?" - равнодушно спросил он. Мой поток ругательств заставил покраснеть даже его самого... У Эдика в спальне стояла жуткая кровать: древняя, с металлической сеткой и железными спинками-прутьями с круглыми тяжелыми набалдашниками. Зайдя как-то в эту спальню, я увидела лежащие на тумбочке наручники и солдатский ремень, чья увесистая пряжка с ржавчиной заставила меня вздрогнуть, я сразу же хотела ретироваться, но обнаружила, что дверь заперта, а Эдик сидит напротив, бесстрастно поблескивая своими вмерзшими в глазницы кусочками льда. Тогда-то все и случилось впервые. Когда боль и экстаз одновременно наполнили меня, фонтан липкой жидкости хлынул из моего рта прямо в лицо любовнику. адо отдать должное - сначала Эдик завершил свое дело, а потом кинулся мыться. Я же лежала, словно в тумане, чувствуя себя, как приговоренный на плахе. Вернувшись в комнату, Эдик, отвязал меня от прикроватной спинки и сказал без особых эмоций: "Убирайся вон, заразная." Правда, на следующий день он позвонил с извинениями и звонил потом постоянно.

Теперь мы сидим напротив друг друга, и я жду, когда он наконец начнет говорить.

- Я почти знаю, как тебе можно помочь, - тихо выдохнул Эдик и сунул мне в руки какую-то плотную бумажку. Я оглянулась. Заразные уже до безобразия пьяны, бармен увлеченно разглядывает свою пушку, но все равно опасно рассказывать такие вещи на людях. Все мы эгоисты, когда речь идет о жизни и смерти.

- Может, пойдем ко мне и поговорим?

Эдик покачал головой и указал взглядом на бумажку.

Дверь опять скрипнула, я невольно подняла голову и заметила, как в помещение вошла девушка, одетая по последнему слову моды. Я буквально засмотрелась на нее, на это создание, непонятно как оказавшееся в городе мертвецов. Мне она напомнила Венеру Боттичелли. Такие же выразительные и наивные, как у ребенка, глаза, и волосы, небрежно перетянутые тонкими резинками, струятся по плечам, словно золотые змеи. Только вот у Венеры не было такого роскошного бюста, как у незнакомки. Одной рукой новая посетительница оперлась на стойку, а другой сняла изящный туфель с правой ноги.

- Вот черт! Каблук сломался, - голос девушки оказался чуднЫм. Если б я не видела ее, то не смогла бы уверенно определить, кто говорит: мужчина или женщина. ет, нет! Голос вовсе не неприятный или манерный, он просто необычный. Ангельский.

- Дьявол меня побери, - прошептал Эдик, его отвисшая челюсть подтверждала, что незнакомка и правда - восьмое чудо света.

- Чем могу помочь? - засуетился Андрей, торопливо срывая с себя респиратор, стягивая каску и взъерошивая волосы.

- Да чем тут поможешь? - обреченно вздохнула девушка, обращая свой взор на нас. Эдик пожал плечами и пнул меня под столом ногой.

- Забыла, зачем пришла сюда? - ревниво зашипел он, - я могу и уйти!

- Можно присесть? - раздался над нашими головами ангельский голосок. - Я - Александра. о лучше зовите меня Сандрой. О'кей? - е дожидаясь ответа, девушка присела за наш столик.