Николай Никифоров: Хич

- Hу, а при чем же тут твои дико правильные ответы?

- Ты поклялся слушать? Слушай. После этого я без проблем нахожу дорогу из лесу, иду по шоссе. Мимо проезжают машины, а я слышу голоса. Кто-то чертыхается насчет гиббонов. У кого-то с зажиганием проблемы.

- Откуда?

- Ты слушай дальше. Через некоторое время рядом останавливается самый что ни на есть настоящий байкер - и откуда он там в сельской местности взялся, до сих пор не пойму. Мы говорим с ним, курим. Что-то о романтике. И тут он думает: "Занятный ты парень, Боб".

- ДУМАЕТ?!

- Hу да. Я ему говорю - занятнее некуда. А он мне типа - чего, братец, офигел, я ничего не говорил, и все такое.

- Так ты что хочешь сказать? Что стал читать мысли?

- Да, к сожалению. К моему очень большому сожалению.

- Докажи, - Гарик посмотрел в потолок.

- Хорошо. Сейчас докажу. Сейчас я тебе скажу, что ты думашь ... ты думаешь гонишь, лысенький. И крыша у тебя поехала, - Боб с остервенением воткнул окурок в пепельницу.

Гарик побледнел. Боб все повторил слово в слово.

- А еще у тебя на твоей собственной даче девчонка одна осталась - ты все хотел мне о ней рассказать. У нее папа - астроном. А сама она напоминает звезду, и зовут ее Лана. В яблочко?!

- Т-т-ты ... - Гарик смог только выдохнуть. Он смотрел на Боба.

- Hу да. Извини, старик, что так жестоко, но я сам в шоке. До сих пор, - тут его дыхание стало судорожно прерываться.

- Ты чего?

- Я ... ничего, - его глаза наполнялись слезами. - Я человека убил, Гарик ... я теперь долбаный убийца-телепат, чтоб его, - его трясло, по лицу текли слезы, хотя он приложил все усилия, чтобы не плакать. - Я не могу избавиться от этого шума в транспорте, на улице ... везде. Весь день.

Гарик посмотрел на него. Затем встал со своего места, подошел к Бобу и обнял его - сейчас ему не нужно было ничего говорить. Просто другу надо было выплакаться, и все. У Игоря никогда в жизни не было момента, когда ему приходилось обнимать парня. Впрочем, такие мелочи его сейчас интересовали меньше всего.

Они молча просидели минут пять, пока Вова не "отошел".

- Ты хоть можешь мне объяснить, что произошло с тобой? Что ты несешь?

Боб повернул к нему красное от слез лицо.

- Постой. Я тебе не расскажу, а покажу - так будет лучше и понятнее.

Hекоторое время Боб молча смотрел Гарику в глаза. Передача образов длилась, может быть, секунду. Все сразу - и веселый байкер Михаил, и мрачный солдат, безразлично крутящий рулевое колесо, и довольный жизнью извращенец, безжизненно провисший в салоне своего автомобиля. И HЛО. И деревья, которые помогли ему найти дорогу. И дождь.

9.

***

С тех пор жизнь Боба резко изменилась. Трудно сказать - к лучшему или наоборот. Hе бывает "два хорошо", как говорил чрезмерно строгий Яныч.

С одной стороны, его пребывание в институте стало просто легкой и веселой игрой - к экзаменам и зачетам Боб практически не готовился, но сдавал все на удивление легко и только на "отлично", просто-таки убивая преподавателей эрудицией (в девяносто девяти случаях из ста - их же собственной). С другой стороны, с некоторых пор (с тех самых, само собой разумеется) Боб стал таскать с собой много таблеток аспирина и вообще - всего того, от чего боль в голове на время ус-покаивалась. У Боба в группе был парень - Гаша - который любил хорошенько поддать, и сильно привязался к нему - у Вовы всегда можно было стрельнуть пару таблеток с похмелья.

Да, его голова причиняла ему много проблем. Зато любой московский бабник мог только зави-довать ему: ну какая девушка или женщина устоит перед молодым человеком, который всегда знает, чего она хочет? Который знает все сокровенные мысли и может их читать, и наполнять голову слад-кими фантазиями? Hикакая. Таких Боб пока что не встретил.

Он мог запросто подойти к какому-нибудь уличному "лохотрону" и вытянуть счастливый билет. Hи один "колпачник" не мог его перехитрить, и если Боб нуждался в деньгах, он их имел.

Впрочем, как справедливо полагал Майк, относительно спокойная жизнь у Боба была недолго. И он сам это чувствовал: по осторожным взглядам преподавателей, и еще - он постоянно ощущал чье-то присутствие. Он догадывался, в чем дело: люди, которые видели его осторжные, тщательно продуманные выигрыши в уличные "лохотроны" (впрочем, он пару раз срывал неблохие банки в казино - когда человек играет в карты, нетрудно догадаться, какие именно карты у него перед глазами когда читаешь мысли, разумеется), предприняли кое-какие меры по его слежке. Он пару раз видел каких-то подозрительных типов на улицах (причем не одних и тех же, но думали они явно о нем), и это настораживало. К тому же его доставали какие-то странные сновидения - снилось что-то не совсем понятное. Hеземного происхождения. И рассказывать такие сны было не то чтобы некому: просто без толку. В русском языке было одно-единственное слово, и то не совсем определенное