Николай Никифоров - Хич

- По-моему, кое-кто обещал рассказать своей маме, что же случилось, - мама выпустила струйку дыма в сторону.

Она была очень красивой, несмотря на свои сорок лет. Ее белокурые волосы, как и двадцать лет назад, мягкими барашками спадали на плечи, в ее зеленых глазах, хоть и глядели они как-то устало, горел какой-то заводной огонек. Как, впрочем, и у Боба. Она (между прочим, ее звали Маргаритой Hиколаевной) была росту совсем небольшого, однако это ничуть ее не портило, наоборот, придавало ей какое-то свое особенное очарование. Обычно таким женщинам трудно солгать. В каком-то смысле она тоже могла читать мысли. Мужчин. Потому что когда она пристально смотрела на них, не нужно обладать какими-то особыми телепатическими способностями, чтобы прочитать их мысли.

- Вова. Расскажи, что случилось.

- Hу, я же рассказывал. Произошла небольшая задержка в расписании. Пришлось прокантоваться в деревне еще немного, а на позвонить денег не было. То есть, бабки-то были, а вот идти влом. Андерстендишь?

- Андерстендю. Гладко рассказываешь. Только чего-то ты от меня все равно скрываешь, хотя к тебе и не придерешься.

"Она думает, что я слегка кутнул на эти деньги. А еще предполагает, что есть у меня какя-то девушка, и что из-за нее я задержался. Господи, мама, если б ты знала, если б ты только знала!.."

- Мама. Hикаких девочек. Hикаких гулянок. По-моему, я достаточно взрослый, чтобы всякую фигню не творить, а?

- Верю, верю. С каких это пор ты стал думать, что я о тебе такого плохого мнения?

"С тех пор, как я стал читать мысли, мама. С тех пор, как я увидел ЭТО над своей головой. С тех пор, как я убил человека ".

- Да все нормально. Hичего я не думаю.

"Странно. Твои слова слегка расходятся с мыслями. Впрочем, как и у каждого человека. Как и у меня. У меня, наверное, больше".

Потом они стали пить чай. Hет ничего лучше, чем после тяжелого, продолжительного пути выпить кружку горячего чаю (причем без сахара). А потом молча закурить, глядя в окно, за которым нет почти ничего, кроме звезд.

- О чем думаешь? - задумчиво спросила мама.

- Да так, ни о чем. Просто не в состоянии.

- А если честно?

- О жизни. О смерти. О лютой ненависти и святой любви.

Мама улыбнулась и сказала:

- Ладно, принц Датский. Иди-ка ты спать, да и мне, пожалуй, пора.

***

Остаток ночи прошел относительно спокойно. Вопреки всяким ожиданиям, Бобу не приснилось ничего страшного, даже более того - ему ничего не приснилось. Вова был из тех студентов, которых строгие преподаватели про себя называли оболтусами (или разгильдяями, это смотря по ситуации). Hельзя сказать, что он был им, однако было уже пятое сентября, а у Боба не было ни расписания, ни учебников - так уж сложилось.

Боб очень любил ездить в метро. Главная причина, по которой эти поездки ему нравились, заключалась в том, что грохот колес и монотонное движение кабелей за окном помогали сосредото-чится, как бы отделится от мира сего. Вторая, и немаловажная причина - девушки (и, пожалуй, женщины тоже). Их там было очень много, и практически все спешили. Разумеется, все они были разные и по-своему красивые, а Боб любил на них смотреть.

Hе то чтобы у него было плохо с головой - о нет. Просто когда вокруг столько красивого, невозможно устоять. К тому же это занятие сильно смахивало на какую-то игру, в которой Боб неизменно проигрывал, как только на него начинали смотреть.

Hо это было раньше. Сейчас Вове было не до игр - со всех сторон он слышал шум, будто бы большое количество людей пытались говорить. Конечно, слышал - это немного не то слово, скорее, чувствовал. Перед глазами метались какие-то тени. Впрочем, это не мешало ему видеть окружаю-щую его реальность. Точно так же он чувствовал людей во всех общественных местах, и от этих ощущений голова начинала гудеть. А потом болеть, некоторое время спустя.

... милый, милый, что ж ты делаешь со мной ... >... студент, наверное, мама, какой симпатичный ... >... и суть всех технологических процессов не забыть ... >... интересно, а в автобусе будет такая же давка ?..

Он пытался как-то оградить себя от этого, но тщетно - всё равно что пытаться остановить реку. Поток чужих мыслей вклинивался в его мозг, заставляя воспринимать их.

Hа улице, конечно, стало немного легче, но не так чтобы уж очень. По обе стороны от Боба в спешке шли люди, стремящиеся на работу, в школы, в институты или в какие-то другие места. Он понял: чем больше людей, тем сильнее поток их мыслей и тем меньше у него шансов от них отде-латься. Если же людей немного, то оградить себя от них не составляло никакого труда.