неизвестен Автор - Успение святой Иоланды

войти и сунула ей в руки склянку с бальзамом, приказав занять в палате свободную койку, и немедленно заснуть, вымазавшись снадобьем с макушки до пят.

В палате на десяток коек в тот день лежало три или четыре болящих монахини - кто с простудой, кто с несварением, а кто и просто потому, что лазарет был единственным в обители местом, где можно было как следует отоспаться. Изложив им свою историю в том виде, в каком ее следовало излагать, Марго со всем доступным ей усердием втерла в синяки вонючую мазь, и, вытянувшись на жесткой койке, притворилась спящей.

"Видать, и впрямь грядет светопреставление! Где это видано, чтобы прачки сами на себя лишнюю работу наваливали? ет, они, конечно, монастырские служанки, но ведь не ангелы святые! В бочке не было воды... Какого черта? Я точно помню, что накануне вечером Антуан с Жеромом полную бочку натаскали, все выдохлись! Выходит, ночью у кого-то была большая стирка. И если этот кто-то не стал ждать утра, значит, ему здорово не терпелось. Стирали ведь не носовой платочек матушки Ефразии, а здоровенную толстую жесткую тряпенцию, о которую руки в кровь сотрешь, пока выжмешь... Руки в кровь сотрешь... Черт возьми!! Да, кстати, где там она висела, эта занавеска?" - с этой мыслью Марго заснула.

Проснулась она после повечерия, от того, что за стенкой, в келье Сильвии, шел разговор на весьма повышенных тонах. Причем, один голос был явно мужской. "Уж не господин ли аббат решил забрать оплаченный товар, а Сильвия встала грудью у него на пути во имя целомудрия? еужто решился все-таки? Я ж его так здорово пнула...

у, по крайней мере, если он не прорвется, я хоть ночь спокойно посплю". Марго попыталась снова заснуть, но не смогла - ее разбирало любопытство. Стенка была тонкая - можно сказать, не стенка, а ширма, дабы лекарка могла вовремя услышать, если больная позовет ее, так что молодая женщина, приникнув ухом к стене, слышала каждое слово. Оказалось, что ночной гость Сильвии - действительно Гаспар, однако разговор шел совсем не о Марго.

- Сестра, этого не должно было быть! Слышите: не должно!! - орал аббат, нимало не беспокоясь о том, что его кто-то услышит. - Что вы мне, черт бы вас подрал, подсунули?! - Тут раздался звон разбитого стекла. - Чтоб вас, вместе с вашим чертовым зельем...! - Больные монахини завозились, одна из них окликнула Сильвию.

- Опомнитесь, ваше преподобие! Побойтесь Господа.... и этих святых стен! - многозначительно произнесла лекарка. Послышалось приглушенное ругательство, затем громко хлопнула дверь.

"Воистину, сегодня день откровений! Интересно, что же это за зелье? адеюсь, не от неаполитанской болезни? Да нет, вряд ли:

тогда бы красавца давно отсюда выперли". "Марго! - раздался за дверью негромкий голос Сильвии. Маргарита поспешила юркнуть в постель. - Марго, поди сюда!

- Иду, матушка! - откликнулась Марго, торопливо набрасывая платье. Что прикажете, матушка? - Лекарка молча указала на кучку битого стекла, которая была левой дверцей аптечного шкафчика, пока разъяренный Гаспар не запустил в него склянкой. - Понятно, матушка, будет исполнено, сию минуту! - Маргарита опрометью кинулась в коридор за щеткой и совком.

- Профан! Жалкий неуч! - ворчала старуха, пока Марго сметала в совок осколки. - Чудовище, столь же дикое, сколь и невежественное! Крест Господень на мою шею! Ввалился в святилище Асклепия... да что я говорю - в комнату к порядочной девушке, будто в трактир! Этот солдафон не имеет ни малейшего представления о светских манерах!

- Да уж, матушка, - сочувственно поддакнула Маргарита. - Собаки у сестры Урсулы - и то лучше воспитаны! - в ответ лекарка безмолвно возвела очи горе, и Маргарита не преминула воспользоваться этим, чтобы незаметно сунуть в карман уцелевшее горлышко склянки, заткнутое пробкой, на которой сбоку, как она успела заметить, была вырезана буква Т, а с другой стороны - одна над другой римские цифры: V, XIII. В шкафчике, на верхней полке справа, стояло еще штук десять таких склянок, и Марго, сметая с полок осколки, имела возможность хорошо их разглядеть:

насколько она могла видеть, у всех на пробках была та же буква Т, но цифры другие.

...Аббат постучал в окно палаты, когда совсем стемнело. Марго, наспех одевшись, тенью выскользнула из лазарета. Гаспар, бывший по-прежнему в светском платье, повел ее к церкви, но кружным путем, вдоль стены, через сад. Это выглядело вполне логичным: идти прямой дорогой, то есть, по широкой аллее, тянувшейся от главных ворот к церковным дверям, значило неминуемо попасть в поле зрения привратницы. "Уж не у Спасителя ли перед глазами он бордель намерен устраивать?" - мелькнуло в голове Марго. о она тут же отмела это предположение. е по причине его святотатственности слишком много она слышала историй, из которых явствовало, что слуги Божии своего господина и в грош не ставят. Просто Гаспар сказал, что в заветном месте им ни днем, ни ночью никто не помешает. Включая его тетку. о церковь явно не была местом, куда никогда бы не зашла Гонория! Равно как и келья, отведенная Гаспару... И, тем более, келья самой Гонории, по приказу настоятельницы снабженная отдельным входом. А между тем, именно туда распалившийся аббатик и вел Марго! Воспользовавшись случаем, она, под предлогом "приведения себя в порядок", попросила позволения забежать на минутку в свою келью, соседнюю с Гонорииной, где надежно припрятала горлышко от аптечной склянки и сунула в левый рукав, примотав к руке подвязкой, отмычки, а в правый - зловещий трофей, извлеченный из сырной головы, - черт его знает, не вздумает ли клиент убрать, так сказать, за собой посуду, когда насытится? Выглянув из кельи и оглядевшись, она не сразу заметила аббата, спрятавшегося за занавесью.