Вера Юдина: Живи как в последний день.

Наташа писала стихи и постоянно витала в облаках. Она была нашим ангелом.

Но в то время я жутко ненавидела ее. Мне казалось, что некоторые вещи, которые происходили в нашей жизни, она делает мне назло. Вот и тогда. Не думала она о моем умении плавать, она хотела лишь доказать самой себе, что старше, мудрее, и опытнее, а я всего лишь маленькая глупая девочка, которая должна во всем ее беспрекословно слушаться.

И вот мы дрейфуем с ней на легких волнах, посредине черного озера. Она смотрит на меня улыбаясь, и вдруг берет мои руки, и сталкивает в воду.

Что испытала я в тот момент? Ужас? Страх? Панику? Нет! Я испытала лютую ненависть. Ненависть такую, что закипела во мне черной кровью, затуманивая сознание. Но вместе с этим я ощутила дикое желание жить. Говорят что у детей нет инстинкта самосохранения, они не боятся опасности. Но во мне он был. И в тот момент я отчетливо поняла, что если сдамся, то темные воды глубокого озера поглотят меня навсегда. Безжалостно утянут в пучину бесконечного мрака.

- Плыви, - смеясь подбадривала меня Наташа.

И я поплыла. Отчаянно работая руками и ногами. Задыхаясь и отплевываясь.

Наташа плыла рядом и продолжала меня подбадривать. Но я не слышала ее. Вернее сказать не слушала. Мне было не видно, рядом она или нет. Мне было все равно.

Изредка я останавливалась и пыталась осмотреться, далеко ли до берега. Пыталась коснуться ногами дна. А когда понимала что плыть еще далеко, а дно подо мной не менее пятнадцати метров, меня охватывало новое чувство ненависти, вновь тело наполнялось силами и я принималась яростно грести, еще быстрее, еще отчаяние.

И вот долгожданный берег. И вот долгожданное дно. Вымотавшись без остатка, я, выползла на берег, и упала навзничь, зарывая лицо в грязь и ил. Меня разрывало от отчаянных рыданий, но сил не было даже закричать.

Наташа вышла из воды и остановилась рядом.

- Ты молодец. - С гордостью сказала она. – Я знала, что ты сможешь.

Но вместо того чтобы поблагодарить ее, я подняла к ней измученное лицо и прошипела сквозь зубы, вложив всю свою злобу в одну только фразу.

- Я ненавижу тебя.

Наташа вздрогнула, но все же натянуто улыбнулась.

- В тебе сейчас говорит обида. Позже ты скажешь мне спасибо.

- Уйди. Я не хочу тебя больше видеть. Я не скажу маме, но не потому, что хочу оградить тебя от наказания, а лишь потому что не вижу смысла в ябидничестве. Жизнь потом накажет тебя. Ты за все ответишь.

Наташа отшатнулась от моих слов как от удара. Мне даже самой показалось, что в тот момент я ударила ее по щеке, и она вдруг стала багрово красная. Не выдавая все же истинных эмоций, Наташа тихо попросила прощения, и ушла. А я осталась один на один со своим пережитым кошмаром.

Несколько ночей я не спала. Мне все казалось, что я плыву, плыву, и вдруг кто-то начинает тянуть меня ко дну. Тянуть меня в бездну. Точно так же как тянет меня в бездну моя нынешняя болезнь.

Через год Наташа заболела. Она угасла прямо на глазах. Никто не мог ей помочь. Она не плакала и не жаловалась на судьбу. Она обречено ждала. Так же как и я сейчас.

Тогда она и отдала мне свою тетрадь. И даже сейчас, перечитывая исписанные красивым почерком страницы, мне кажется что я слышу ее голос. Милая, моя, родная сестренка. Как я жалею о своих словах. Как хочется забрать их обратно, но время украло у меня эту возможность.

Время прошло, но сердце до сих пор сжимается в тиски, когда я вспоминаю как вбежала к ней в комнату, под впечатлением от написанных ею последних стихов. Она будто спала. Я бросилась к ней, села на край кровати и крепко, крепко обняла. Она не пошевелилась. Тогда я поцеловала ее в висок и тихо сказала:

- Я прочитала все. Ты мой гений. Ты мой свет.

Наташа оставалась неподвижной.

Как я поняла все своим глупым не созревшим мозгом? Не знаю. Я потрогала ее руку, она оказалась холодной. Я поцеловала ее губы, они оказались сухими.

- Наташ. – жалобно простонала я. – Ты хочешь оставить меня? Почему? Ты разозлилась на мои слова? Но ты же знаешь, это не правда. Я люблю тебя. Очень люблю. И мама любит… И папа… И все, все… очень любят! Открой пожалуйста глаза! Если ты хочешь я научусь плавать! Я научусь всему, что ты пожелаешь…. Только проснись… Проснись!

Я обнимала ее и трясла за плечи, а она не реагировала.

На мои крики в комнату вбежала мама. Увидев, как я рыдаю над сестрой, она громко крикнула папу, Он вбежал, молча схватил меня в охапку и вынес из комнаты. А я выла, визжала и брыкалась изо всех сил, пытаясь вырваться и вернуться обратно. Я знала, что должна быть с ней. И понимала, что больше никогда ее не увижу.