Сергей Романов: Байки о любви, семье и теще

Душераздирающий вопль, наверное услышали даже рок-музыканты, которые репетировали в местном клубе. Теща начала бегать вокруг стола и, словно наседка, хлопать себя руками по бокам. Кто бы знал, сколько сил приложил Иваныч, чтобы сразу не выдать себя и не рассмеяться! Наконец, когда теща, забежав ему за спину, перешла на ритмичные завывания, зятек повернулся к ней и угрожающе произнес: "Мя-у-у".

Теща от ужаса побелела и тут же грохнулась на пол.

Продолжение фильма ужасов возобновилось через полчаса. На кровати, рядом с зловещим столом, на котором была водружена голова зятя, в обморочном состоянии лежала теща, и врачи старались вернуть её в этот мир. На кухне Иваныч давал показания участковому:

Она на меня всю жизнь гавкала, а я один лишь раз даже мявкунть не успел...

- Если помрет старуха, мявкать тебе, Иваныч, лет десять на тюремных нарах, - записывая показания, сказал милиционер.

- За что? За шутку-то?

- За неудачную шутку.

- В комнате раздался стон тещи, и Иваныч обрадовался:

- Что с ней сделается! Она ещё всех нас переживет.

Участковый закрыл папку с протоколами и поднялся.

- К счастью, тебе крупно повезло.

- К сожалению, - внес поправку Иваныч. - Лучше уж в тюрьме сидеть.

Милиционер уже взялся было за ручку двери, но в последний момент, о чем-то напряженно раздумывая, обернулся:

- А что в качестве крови использовал? Кетчуп?

- Ага, шашлычный, - ответил Иванович.

Страж закона опять задумался.

- А как думаешь, если куриную кровь использовать, правдоподобнее будет?

- Это особой роли не играет. Здесь эффект неожиданности нужен. А что, у тебя тоже теща есть? - спросил Иваныч.

1999 г.

ПЕЛЬМЕНЬ

Вирабыч - хирург от Бога. Уважаемый на работе человек. Если случается сложнейшая операция - делает её, как правило Вирабыч. Конечно, незаменимых людей нет, и в клинике есть и молодые врачи, кто мог бы провести операцию на высоком уровне. Но и пациенты и коллеги доверяют располосовать брюхо или грудину чаще всего Вирабычу.

А после операции Вирабыч заходит в ординаторскую, устало садится на стул и из мензурки наливает полстакана спирта. Ровно сто граммов. За успех. За спасенную жизнь. Водку Вирабыч не пьет. Как никак, водка - есть разведенный водой спирт. А все то, что разводится - ничего хорошего не приносит. И руки у многих хирургов уже к сорока годам начинают дрожать только потому, что они игнорируют спирт. А если начинают дрожать руки - то хирург кончился. Остается лишь два пути - либо идти на пенсию, либо менять специализацию.

Только один человек на свете не уважает Вирабыча. Это - теща. Нет-нет, она ни жестом, ни мимикой, ни словами не показывает того, что зять любимой дочери ей не по душе. Как кажется Вирабычу, она его просто ненавидит. За то, что он гол как сокол и его зарплаты не хватает, чтобы обеспечить семью всем необходимым. За то, что днюет и ночует в своей засраной клинике. За то, что не в меру жрет спирт даже тогда, когда вся семья усаживается за праздничный стол. Наконец, за то, что также тихо ненавидит её, тещу.

В Новогодний вечер рядом с двумя бутылками шампанского на столе появилась и поллитровка спирта, закрытая самодельной пробкой. Это Вирабыч, достав свою дозу из кармана праздничного костюма, водрузил бутылку на стол.

Теща поморщилась, но, чтобы скрыть недовольство и раздражение, засуетилась:

- Пельменчики! Щас подам пельменчики!

Стрелки приближались к двенадцати. Все уселись за стол, грохнула пробка из-под шампанского. Вирабыч наполнил бокалы тещи и жены. Затем взял спирт и налил себе. Как всегда - ровно полстакана.

Теща хмыкнула:

- Ну ты хотя бы на Новый год, можешь сделать глоток вина?

- Не могу, - отрезал Вирабыч. - Профессия не позволяет.

Часы на Спасской башне загрохотали, и Вирабыч дотронувшись стаканом до бокалов тещи и жены, опрокинул спирт в рот. Наколол пельменчик - спирт лучше закусывать горячим. Правда, это второе правило он не всегда мог соблюдать.

- Профессия не позволяет! - поставила пустой бокал теща и ни с того ни с сего завелась, - А что дает тебе эта профессия? Деньги? Состояние?

- Удовлетворение, - спокойно ответил хирург и добавил, - И уважение. К сожалению, не ваше.

- Успокойтесь, мама, - попробовала разрядить напряжение дочь и жена в одном лице. - Праздник же!

- Это у него праздник, - ткнула пальцем в Вирабыча теща, - А у тебя тризна. Не могу смотреть, как третий Новый год подряд ты справляешь в одной блузке и юбке.

- А вы не смотрите. Лучше закусывайте. - съязвил Вирабыч и с ненавистью подумал: "Хоть бы ты скорее сдохла!"