Сергей Романов: Не матом едины

"Обыкновенное первое проявление ссор на Руси, - пишет русский историк Н.И.Костомаров, - состояло в неприличной брани, которая до сих пор, к сожалению, составляет дурную сторону наших нравов; эта брань до того была обыкновенна, что позволяли её себе духовные лица, даже монахи, и при том в церкви. Сами женщины и девицы следовали общему обыкновению, и даже дети, говорит Олеарий, рассердившись на родителей, повторяли слышанное ими от взрослых, а родители не только не останавливали их, а ещё и сами бранили их так же. Церковь преследовала это обыкновение, и духовные поучали, чтобы люди друг друга не лаяли позорною бранью, отца и матерь блудным позором и всякою бесстыдною, самою позорною нечистотою языки свои и души не сквернили".

Историк С.М.Соловьев описывал как ругались люди ещё при Иване Грозном: "Иногда вдруг раздается шум, громкие голоса: два врага, два соперника по какому-нибудь тяжебному делу встретились и не выдержали, сцепились браниться; стоит только вымолвить первое бранное слово, и язык расходится, удержу ему нет: от лица сейчас же переход к его отцу, матери, сестрам и другим ближним и дальним родственникам, никому нет пощады, все старые и недавние истории, сплетни, слухи - все тут будет повторено с прибавками, какие продиктует расходившееся сердце."

Иногда на кого-то говорят: "Ругается как извозчик". А ведь это выражение пришло из далекого прошлого. В 17 веке в Москве по всем площадям ожидали клиентов около тысячи извозчиков. Иностранцы, наблюдая за диковинной русской жизнью, отмечали: "За деньгу извозчик скачет, как бешеный с одного конца города на другой и поминутно кричит во все горло "Гись. Гись!", а народ расступается во все стороны. Зазевается кто-то на дороге, так обложит извозчик зеваку таким ругательством! А встретившись лоб в лоб с другим извозчиком он будет ругаться до последнего и согласиться сломать себе ось или колесо, нежели свернуть с дороги".

У мата глубочайшие праславянские корни. И легенды о том, что матерщину к нам занесли монголо-татары, не имеют к реальности никакого отношения. Да и, имея богатые национальные традиции смешно полагать, будто жили раньше сплошь воспитанные и культурные русичи, изъяснявшиеся только языком благоухания, а потом нагрянули необразованные монголы и пошло поехало. Далеко не так. Корни отечественной матерщины зиждутся в языческих заклинаниях. Языком мата предки просили у неба и земли обильных урожаев. Каждое ругательство связывалось и переплеталось с теми или иными днями сельскохозяйственного календаря. И только с наступлением христианства начались гонения на бранные словечки. Но опять-таки, не к словам придирались священники, а к языческим обрядам и заклинаниям.

Еще до нашествия татар в глубокую старину существовал святочный обычай. Бесцеремонно распахивалась дверь в избу, где обитало сборище людей, и на потеху вносили "покойника" в гробу. Его обычно играл женатый мужик, роль которого сводилась к минимуму: лежать и молчать. Тут же находился и ряженый поп и товарищи, которые отпевали "покойника" по-матерному. А потом предлагали и всем остальным проститься. Девушки целовали его в губы или в срамное место через прореху. Причем строго! Потому как уклонившихся от целования секли розгами.

Далее ряженые предлагали "покупать нитки". Нитки заранее наматывались на детородный орган какому-нибудь женатому мужчине, а затем девушки должны поочередно откусывать заказанное количество. Игра шла до тех пор, пока весь "товар" не раскупался. Естественно, наблюдавшие, веселясь, подсказывали, как и что нужно откусывать у хрена...

В процессе игры каждая девушка должна была подвергаться индивидуальному контакту с ряженым: удару, обыгрыванию фаллического символа, вербальным действиям (матерной брани) или крепкому поцелую в губы. Этими действиями девушки "чинили мельницу", "оживляли коня", "воскрешали покойника".

Такие праздничные игры считались вполне обыденным и нормальным процессом. Мало того, святочных забав с нетерпением ожидал и стар и млад. Ведь когда-то на Руси даже считали, что секс побеждает смерть. Так во многих деревнях подобные "игры" были даже элементом похоронного обряда. Да что там древность! Кое-где даже в 20 веке в доме покойника устраивались игры похлеще святочных. В первую или вторую ночь после кончины в доме умершего собирались и родственники, и соседи, и молодежь, после чего, начиналась игра в "Деда и бабу".

Парень надевал грязную рваную одежду, приделывал горб, бороду и пейсы из ветоши, обмазывал лицо сажей и брал в руки палку. Примерно также рядили бабой подростка. Потом ряженые шли к дому покойного и стучались в дверь.