Иван Шумихин - Мечты вынашивая нежно, Hе знаем где настигнет смерть

Он полз и полз, все глубже. Абсолютная тьма окружала его своим безумием. Становилось все труднее дышать. Пахло сырой землей, земля крошилась, забивала ноздри, царапала тело. Какие-то скользкие черви ползали по коже, нельзя было даже стряхнуть их, невозможно было даже изогнуться. Только вперед по нескончаемому тоннелю в никуда. Какие-то червячки забивались в рот. Вдруг что-то скользкое и холодное уткнулось в анус, раскрыло его, и изгибаясь и перебирая тысячами ножек заползло в кишечник. Он полз, он не мог не ползти. Было почти невозможно двигаться, и только вперед. Земля забилась в уши, в рот, облепила голову, но он уже ничего не чувствовал. Только продоль тела сокращаясь уже сам словно червь полз все глубже в землю. Тоннель был уже не земляной. Что-то сдирало кожу, и каждое перемещение отдавалось невыносимой болью во всем теле. Черви прогрызли ушные перепонки и заползли в мозг. Адские муки силились разорвать череп. Он все полз. Изодранное мясо клочьями висело на царапаемых костях. Он безумно извивался и дергался, проникая дальше в нору. Что-то шевелилось внутри и съедало его заживо, слышался треск раздираемых внутренних органов. Он забылся в боли.

Солнце стояло высоко и освещало голубое небо с плывущими по нему не спеша облаками. Волновались уходящие далеко за горизонт красные маки. Шелестело зелеными кронами одиноко стоящее дерево. Он открыл глаза и долго лежал, устремив куда-то вдаль пустой взгляд, затем поднялся, обмер и закричал, потому что на толстом суку дерева, на веревке, обвивающей посиневшую шею висела она. Его сердце бешено забило в мозг, все плыло перед глазами, он все смотрел на вывороченную неестественно голову, свисающие нежные руки и белые стройные ножки с пушком между ними. Рядом с петлей, на которой висела девочка, висела вторая, пустая, петля. Он не помня себя оказался на дереве, просунул в петлю голову и прыгнул. Он еще успел услышать хруст шейных позвонков.

Мы смерть вынашиваем нежно, Скрытою одеждами надежд