Anakin Skywalker - Туда и оттуда

Когда умытые и переодетые гости собрались за поздним ужином, плавно перетекающим в ранний завтрак, не ел только Керри. В монастыре ему было очень не по себе, и каждый раз, когда кто-нибудь крестился или поминал Господа, он дергался, ожидая, что сейчас его стукнет. Но ничего такого не происходило, разве что он совершенно перестал отбрасывать тень - даже при свечах. "Как покойник", - с неудовольствием заметил он.

Инка с явным нетерпением дождалась, когда тарелки опустели у всех - включая вчерашних арестантов, и сразу приступила к расспросам. Ну просто невыносимо было сидеть, как на иголках. Надо заметить, что имеющие информацию жаждали ею поделиться.

Майк обстоятельно описал свой визит к Курону, изобразив разговор в лицах. Надворный советник долго ходил вокруг да около, задавал наводящие вопросы - то есть явно что-то о них знал, потому что странные были вопросики. Затем, когда Майк спросил его прямо, Курон стал сулить всякие награды, если они выполнят одно его поручение.

- Словом, он захотел этот амулет, - сказала Инка.

- Ну, прямо он этого так и не сказал.

- А почему?

- А я его послал. Надо было, конечно, подольше с ним поговорить, но противно было.

Далее выходило, что Курон такой оборот дела предусмотрел, потому что не успел Майк выйти за ворота и перекинуться парой слов с Гилом, который поджидал его, инспектируя соседнюю галантерейную лавку, как из-за угла вырулили какие-то типы в форме ("Если это можно назвать формой," - хмыкнул Гил, потому что на его взгляд стражники напоминали попугаев) и стали их вязать. По счастливому стечению обстоятельств среди свидетелей драки оказалась Софи. Дальнейшее известно.

- Нет-нет, погоди, - сказала Инка. - Что было дальше?

- Да ведь Софи сразу к вам побежала...

- А вас засадили. Вот про это и рассказывай.

Майк взъерошил волосы и продолжил. Засадили их сразу же в разные камеры, предварительно отобрав все железное. По виду рассказчика можно было сделать очевидное заключение - без драки не обошлось и здесь, потому что такой классический синяк на левой скуле нельзя получить иначе. Ночью в камеру к Майку явился лично Курон в сопровождении двух дюжих охранников - видать, его предупредили о буйном нраве арестанта. Разговор велся уже намного жестче, причем Курон намекнул, что в случае отказа он обойдется с остальными весьма круто.

- Остальные - это кто? - спросила Ари. - Мы, что ли?

- То есть ясно даже и ежу. Нам троим против здешних дуболомов драться напряжно, - буркнул Дракон, имея в виду себя, Мора и Керри.

- Ах, троим? - возмутилась Ари.

Дракон оставил этот выпад без ответа.

Дальше рассказ Майка стал довольно невнятен, но можно было понять, что беседа велась отнюдь не в парламентских выражениях. В конце концов Курон удалился, пообещав устроить упрямому варвару полный набор полагающихся развлечений, как то: экскурсия во владения местного палача, собеседование с ним и прочие прелести.

- Я слышал, что он ответил, - сказал Гил. Майк покраснел.

- Погоди, а как ты его мог услышать, вы же в разных камерах сидели? - поинтересовался Мор.

- Так глотка-то луженая, - пояснила Инка.

- И акустика что надо, - добавил Керри.

Майк провалился бы, если бы мог.

- А что ты ему сказал? - Мору до смерти было любопытно, по какому же адресу Майк послал надворного советника.

- Я тебе потом скажу, отдельно, - пообещал Гил.

- А дальше? - потребовала Ари.

Дальше Курон навестил Гила. Сначала он долго задавал разные вопросы - кто он такой, да с кем путешествует, да кем ему приходится Мак-Лауд. Гил честно ответил, что Мак-Лауд приходится ему Горцем. Курон, которого беседа с Майком привела не в лучшее расположение духа, перешел к угрозам гораздо быстрее. Однако если о буйном нраве Мак-Лауда Курон помнил, то о том, что Гил тоже дрался со стражниками, он как-то забыл. Гил не производил впечатления человека, склонного к маханию кулаками, тем более что по сравнению с Майком выглядел не так внушительно. Поэтому Курон очень удивился, когда ему аккуратно завернули руку за спину, подвели к двери и придали солидное ускорение по филейной части. Один из многочисленных результатов был написан у Гила на лице. Инка про себя порадовалась, что обошлось без травм, хотя, очевидно, пленники были нужны Курону целыми, а в страже у него не иначе как мастера своего дела.

Здесь надо заметить, что разговор шел по-аквитански, но то и дело рассказчики испытывали неодолимую потребность перейти на родной язык, поскольку многим сильным русским выражениям в аквитанском попросту не существовало аналогов.