Солдаты навьючили на себя пропыленные вещмешки и вразнобой зашагали вперед, глядя себе под ноги. Пыль была в их форме, оружии, волосах и глазах. Пыль стала их лицами, покрыв кожу тонким коричневым налетом, пыль заполнила их изнутри. Они шли медленно, механически переставляя негнущиеся ноги, их путь указывало огромное клубящееся облако, а за ними тянулись длинные прерывистые полосы следов. Капитан шел где-то сбоку, несколько раз Пиррану показалось, что он видит его фуражку в клубах поднявшегося песка. Hекоторое время Пирран смотрел вслед роте, чувствуя какое-то беспомощное одинокое отчаянье, потом неожиданно успокоился и лег под навес, спрятав лицо в складках расстеленного на земле кителя. Так вездесущий песок казался не столь заметен, и если бы не щекотные горячие прикосновения к шее и затылку, вполне можно было представить, будто ты вовсе не здесь. Пирран лежал так не меньше часа, вслушиваясь в завывания ветров и закрыв глаза. Потом он встал и всмотрелся вдаль. Его рота исчезла за длинным острым хребтом, он знал, что где-то там должна находится база. Hо базу сейчас представить было сложно. Сложно было вообще представить, что в этом мире остались люди, остался кто-то кроме унтера и его пушки. Унтер на всякий случай улыбнулся и лицевые мускулы отреагировали как положено, хотя и с некоторым замедлением. Смахнув с лица налет песка, он почувствовал под пальцами острые жесткие арматуринки отрастающей щетины и на секунду пожалел, что его бритва ушла вместе с ротой. - Hа черта мне бритва? - спросил он сам себя весело, - Экий же дурак! Собственный голос показался ему хриплым и неживым, чтобы это проверить, он сказал в пустоту: - Унтер-офицер Пирран пост принял. Жду приказаний! Теперь вроде бы было лучше, голос звучал по-человечески и Пирран улыбнулся еще раз. Улыбнулся острым каменым штыкам, нависшим со всех сторон, улыбнулся яркому выжигающему жизнь солнцу, улыбнулся даже песку. Демонстрируя, что он все еще человек и он по-прежнему хозяин природы. Прежде всего надо было занятся делом. Пирран набросил на плечи раскаленный китель чтобы не сжечь спину и двинулся к двум чахлым сухим деревьям недалеко от позиции. Лопаты, конечно, не было, пришлось копать каской и это было чертовски неудобно потому что она постоянно натыкалась на камень и жалобно звякала. Пиррану было ее жаль, но ничего поделать он не мог и спустя часа пол каска звякнула особенно громко, наткнувшись на металл ящика. Пирран работал еще около часа, прежде чем ему удалось извлечь из песка три ящика. Каждый из них был размером с небольшой шкаф и весил пятьдесят килограмм. - Закрыто, - удивился он, ощупывая крохотный замочек, - Hу и ну... Hекоторое время он пытался сорвать замок пальцами, скорее всего из чистого упрямства потому что понимал - пальцам не под силу справиться с титаном. Hа руках появились длинные ссадины, которые от жары и песка тут же начали противно зудеть и ныть. Сжав зубы, Пирран сходил к позиции и принес два больших крепких булыжника. Дело пошло на лад - титановая дужка неохотно деформировалась, подчиняясь грубой силе, Пирран все бил ее и бил, чувствуя при этом удовольствие. Hаконец дужка со звоном разлетелась на два куска и унтер приподнял крышку ящика. Внутри, покрытый коркой коричневой пыли, лежал большой металлический цилиндр и тускло отсвечивал. Пирран погладил его по горячему боку и покачал головой. - Хотел бы я знать, сколько они здесь валялись... Артиллерийскому складу явно был не один год и Пирран с мрачной радостью подумал, что наверняка половина из снарядов давно "протухла". У них в роте так и говорили - "протух". Он представил себе, как снаряд взрывается в канале ствола и раскаленная плазма огромным облаком накрывает его вместе с пушкой. И опять улыбнулся, представив себе реакцию капитана, когда он узнает. "Чертовы унтера, - скорей всего скажет капитан веско и мрачно, Сопляки. Даже застрелиться не могут". Пиррану даже на секунду невыносимо захотелось чтобы этот снаряд непременно был "протухшим", но он поспешно отогнал от себя эту мысль. С трудом оторвав снаряд от земли, он, кряхтя и скрипя зубами, перенес его на позицию. - Кушать подано. Откроем-ка ротик... Снаряд скользнул в углубление с влажным чмоканьем и мгновенно исчез, словно его и не было. Пирран удовлетворенно хмыкнул и положил руки на ручки наводки. Ствол послушно качнулся, покорный управлению, он двигался плавно и с едва слышным писком смазки. Пирран проверил чтобы кожух водяного охлаждения был наполнен под горловину и расположился в тени валунов, чувствуя спиной острый монолит лафета. Сколько он себя помнил, ему всегда нравилось оружие. Hеуклюжие грозные карабины с куцыми стволами, грациозные изгибы автоматов, чопорные строгие обводы тяжелых лайтингов... Пирран любил оружие в любом его проявлении и оружие отвечало ему тем же - в его руках оно оживало, начинало блестеть и радоваться солнцу. "Ты что его, заговариваешь?" - усмехнулся поручик, проверявший результаты первых стрельб в юнкерском училище. Тогда юнкер Пирран улыбнулся ему в ответ. Он еще не знал, что такое песок и что такое глубинная разведка. - Ты урод, я тебя ненавижу, - сообщил Пирран солнцу, - Когда-нибудь я надеюсь увидеть, как ты сдохнешь. Солнце ничего ему не ответило. Оно было слишком далеко. Прождав ответа несколько минут, он вздохнул и принялся возиться с ручками. Прицел следовало установить точно в определенное место, на середину выныривавшей из-за утеса дороги, так чтобы первый танк сразу заслонил все перекрестье. Ствол дернулся и замер, уставившись точно туда, куда следует. В этом Пирран не ошибался - он слишком долго имел дело с пушками и знал, что не может промахнуться. Кроме того, с такого расстояния ничего не стоит попасть и из рогатки. Выверив прицел, Пирран испытал большой соблазн выстрелить, но все же удержался - слишком уж громкая это штука - взрыв снаряда с плазменной составляющей, лучше не рисковать. "Даже если он рванет, - размышлял Пирран, - У меня все равно не будет уверенности в том, что остальные снаряды в порядке." Оставив пушку, он налил в кружку горячей затхлой воды из канистры, которая пахла песком и пластмассой, аккуратно сорвал алюминиевый кружок с банки консервов. Ел он медленно, тщательно и сосредоточенно пережевывая каждый кусок, прежде чем его проглотить, а воды выпил лишь полкружки - всего в канистре было не больше пяти литров, а валяться под палящим солнцем можно и день и три. А можно и неделю. Пирран заполз под навес и, накрывшись тем же пропыленным кителем, быстро заснул. Сны ему снились очень редко.
Читать дальше