Саня Тихий: Новые карты Ада

Саня Тихий

Новые карты Ада

У каждого человека есть свой ад и в этот ад, не посмеет войти даже Вельзевул. (С)

Movie

Серая "Кадерра", вздымая тучи пыли, мчалась по улицам Краш-сити. Мимо уродливых блеклых коробок муниципальных зданий, мимо частных домов, пытающихся создать видимость небольших дворцов, и обязательных зеленых насаждений, долженствующих означать любовь местного правления к природе. По бокам автомобиля, на дверях, были искусно нарисованы мужчины и женщины в момент зачатия новой жизни, а на капоте было изображено гигантское, разверстое влагалище, из которого виднелась несколько удивленная физиономия нынешнего мэра города.

За рулем сидел молодой светловолосый парень в рубахе цвета оружейной стали и больших роговых очках с простыми стеклами. Юное лицо искажено злобной гримасой, руки словно вплавились в руль, а нога стала одним целым с педалью газа. Рев двигателя мешался с ревом магнитофона. По радио шла передача не для всех "I'm asshole", передавали песню группы "Pantera", "5 minutes alone".

Парня звали Гайдрик Райли, и в данный момент он наслаждался одиночеством. Улицы города были пусты, как карманы нищего, и столь же затхлы. икто и носа высунуть не смел, когда юного Рейли тянуло к одиночеству. Полиция заблаговременно убиралась в свой курятник, а народ разбегался, кто куда. Кто же захочет поставить крест на своей карьере, связавшись с сыном мэра города?! В эти минуты город был беззащитен, и любой человек мог творить что угодно. К счастью это безвластие, а точнее власть одного, длилось не долго и случалось нечасто.

В дни, когда "Кадерра" не резала улицы города своим ревом, а глаза добропорядочных жителей - своим непристойным видом, это был обычный городок. Обычный городок в сердце Канзаса, население семнадцать тысяч человек, четыре парикмахерских, три церкви, одна синагога, мечеть, один большой универсальный магазин и куча мелких лавок. Мелкий городишко, где почти все знают друг друга чуть ли не в лицо, а если и не в лицо, то понаслышке.

Гайдрик Райли - 17 лет. Отец - Эндрю Райли, мэр города, избранный на второй срок; жена умерла, когда Гайдрику было четыре года. Гайдрик знал, что его не любят в городе. Да он и не стремился к всеобщей любви, в отличие от отца. Его отца любили и уважали, он был хорошим мэром, недаром его избрали на второй срок. Сына же, мало сказать, не любили; его терпеть не могли. Выродок, негодник, отброс, сын, недостойный своего отца, говнюк, засранец, мразь, шпана, дерьмо в консервной банке. Это лишь немногие, самые мягкие эпитеты, которыми жители города наградили юного Гайдрика. икто не мог понять, как у этого достойного господина мог быть такой негодный сын. И все же ему многое сходило с рук. Все знали, что старший Райли души не чает в своем единственном отпрыске. И потому с мальчишкой не связывались. Кто знает, во что может превратиться пожилой благородный джентльмен, есл и тронуть самое дорогое, что у него есть.

Хоть Эндрю и питал такую безграничную любовь к своему сыну, сын, отнюдь не разделял этих чувства. Он ненавидел отца и даже себе не мог объяснить почему. Может, в глубине души, подсознательно он винил его в смерти матери, а может, это был просто предлог - до сих пор никто не разобрался достаточно ясно в проблеме отцов и детей.

Тяга к одиночеству постепенно сходила на нет, и Гайдрик задумался чем бы заняться дальше. Делать ничего не хотелось. Еще пятнадцать-двадцать минут, и его обычная депрессия снова вцепится мертвой совой, и никуда от этого не деться. В такие минуты ему хоте лось быть в кругу людей, которые не то что понимали, а просто принимали молодого Райли таким, какой он есть, со всеми его закидонами. Заведение тетушки Шаум, с недорогими симпатичными девицами, и бар "У Роя", где по вечерам собирались голубые и розовые со всего города и где Гайдрика считали своим, хотя он не был ни первым, ни второй. о сейчас эти веселые места были недоступны, ибо начинали раскачиваться вечером, а была только середина дня. Передача закончилась, начались новости. Гайдрик вздохнул и свернул на дорогу, ведущую из города. Милях в трех извне было его любимое место, где после таких наплывов он отдыхал. Он сам себе не мог объяснить, почему его тянуло туда, туда где обширные поля делила бетонная полоса дороги, где стояло гигантское рекламное панно новомодной секты: "Прийти к Богу - АСЛАЖДЕИЕ" + красивое женское лицо. Гладкая, без единой морщины белая кожа, глубокие карие глаза, улыбка - все заставляет задуматься. е о боге правда, но о АСЛАЖДЕИИ.