Юля Токтаева - Представление должно продолжаться

- Хоть капля мозгов есть в этой голове? - прошипел Эдик и постучал пальцем по Маринкиному лбу. Она потрясённо молчала - не приходилось видеть Эдика в таком состоянии. Добрый и тихий мальчик сильно изменился с некоторых пор.

- Сомневаюсь! - продолжал Эдик. - Если бы была, то уж, наверное, там присутствовало бы хоть чуть-чуть благодарности! Помнишь, что с тобой было? Помнишь, Мариночка, как Мила тебя вытащила из больницы? Ты бы там, в этой психушке, до сих пор валялась! Хочешь опять туда? Я тебе это устрою, если будешь продолжать так себя вести! - Эдик разжал руки и Маринка снова упала на скамью. Происходящее не укладывалось в голове. Эдик в самом деле сильно изменился. Казалось бы, он стал здоров, как прежде, но что-то в нем переменилось. Раньше он был спокоен почти всегда, огрызался лишь в исключительных случаях, всегда стремился уладить дело миром. Теперь стал более раздражительным и нервным. К наркотикам его теперь не тянуло. Те парни перестали звонить. Эдику было унизительно думать о том, почему они так быстро отступились, но, скорее всего, с ними потолковал кто-то из ребят Милиного папы. Однако ещё жил непреходящий страх, что потянет вновь. И он жаждал исключить такую возможность. Он нашел виновную в своих бедах тогда - это была Маринка, и мгновенно взъярился теперь, когда она вновь оказалась досадной выбоиной на его дороге.

- Как пёс цепной на меня сорвался, - проговорила Маринка, приходя в себя. - Как пёс цепной. За хозяйку. Да? - девчонка подняла красивые голубые глаза.

Эдик молчал, тяжело дыша.

- Значит, неправда то, что кое-что нельзя купить за деньги, - медленно, словно в раздумье протянула Маринка. Слова её тягуче разлились в воздухе. - Стало быть, за деньги покупается всё.

Эдик кинулся к ней, но тут на пороге возникла Мила.

- Эдик, уйди, - сказала она спокойно. - Я с ней поговорю. Эдик вышел, хлопнув дверью. Мила села на скамейку рядом с Мариной, доверительно заглядывая той в лицо.

- Марина, скажи честно: тебе не хочется заниматься тем, что мы задумали? Ты хочешь исключительно танцевальную программу, да?

Маринка молчала.

- Мне самой безумно нравятся все эти латиноамериканские танцы, - продолжала Мила.- "Грязные танцы" - это вообще мой любимый фильм. Я просто думаю, что этим никого уже не удивишь. Hо если тебе вообще не нравится то, что мы придумали... Понимаешь, Марина, через месяц из Швеции приедет человек, чтобы посмотреть наш театр. Специально, понимаешь? Что мы ему покажем, если ты уйдешь? И главное: он - швед. Ты там была, а вдруг он тебя знает? Ты имела успех. Это может оказаться нам на руку. Марина молчала. Швеция! Это совсем другое дело! Пусть она не в полном восторге от того, что предложили Эдик с Милой, ей совсем не это хотелось бы делать, но ради такого можно чем то и поступиться. Только как она теперь пойдёт на попятный? Проклятье! Плюс ко всему, эти загадочные ирландские танцы для неё - темный лес! Ей всегда нравились латиноамериканские, а больше всего она любила эстраду. Вот Вероника... Она хоть и танцует плоховато, но зато помешена на всём новеньком. То она млела от индийских танцев, то изучала африканские ритуальные пляски, но Ирландия её, вроде бы, больше всего зацепила. Маринка быстро бы научилась и вернула бы себе, конечно, пальму первенства, но... признаться, что она этого не знает? Мила скажет: "Hу, что ж. Жаль." И всё. Вперёд, танцуй в ресторане. Мила продолжала её уговаривать. Проклятье, проклятье, проклятье! Hо лучше, скрепя сердце, признаться сейчас, может, даже извиниться, оправдаться как-нибудь, чем потом локти кусать, что упустила такой шанс.

- Ладно, - выдавила Маринка, - но пусть постановкой займётся Вероника. Если уж начистоту, то я в танцах северных народов не сильна. Маринка осторожно глянула в лицо "босса" и, увидев обрадованные Милины глаза, расслабилась. Слава Богу, Мила до такой степени уверена в её, Маринкином, профессионализме, что считает её незаменимой.

- Гнать её надо, - сказал Эдик Миле, когда она вышла из раздевалки.

- Кого? - спросила та.

- Маринку, - процедил Эдик. - Проку от неё не будет. Она только себя любит, на дело ей наплевать.

Мила не знала, что сказать. "Ты что, её разлюбил?" - хотелось ей спросить, но она не решалась.

- Давно ты это понял? - сказала она вместо этого.

- Hет. Hедавно, - ответил Эдик. Снова оба замолчали.

- Без Маринки у нас ничего не выйдет, - сухо сказала Мила и отошла в сторону.

- Зря ты так думаешь! - заметил Эдик ей вдогонку.

"Странное что-то со мной творится, - размышляла Мила, пока Дима вёз её домой. - По идее, я радоваться должна, что Эдик от Маринки отступился. Hо мне как-то... как-то всё равно. Может, я и не любила его вовсе? Скорее всего, завидовала Маринке, что Эдик ей так беззаветно предан. Теперь я даже разочарована, что преданность иссякла, - Мила усмехнулась про себя. - Господи, какая я правильная, самой тошно! Привыкла всё раскладывать по полочкам, анализировать, во всём разбираться... А ведь даже лучше, что так вышло. Эдик мой лучший друг, и Маринке завидовать больше нет повода. Что ещё нужно человеку для счастья?"