Егор Фомин - Правда выбора

– Хегей, как в сказке! Как в сказке! – ликовал Филька. – то ли еще будет, да дядька Олонец?! Самого Зоба возьмем! Наведем правду, буду я Иван царевич и кафтан красный пошью!

Подвыпившие плотники шутили над ним и подзуживали, увлекая хвастать больше и больше.

Несмотря на похвальбу Фильки, самого Зоба пришлось ждать долго. Настал вечер, солнце склонилось к закату, на повети, куда не попадал прямой свет стемнело, но в корчме от прорубленных окон было еще светло.

Плотники завели запрещенную игру в зернь 44 44 Азартная игра в кости. . Казак Галичанин сначала покосился на них, а потом присоединился сам, как и несколько людей Зоба. Илья Григорьевич, Черкас и Бабка обсуждали, что они сделают с Олонцом, когда доберутся до него.

– Да что ждать-то, робяты? – добавлял свое Сидор Естафьев, – у него всего-то две пищали и пистоля! Навалимся, всех несострелит!

Остальные шумели согласно, пока кто-то не высказывался громко и отчетливо:

– Ага, одного или двух положит. А ты, Сидор, вызовешься тем одним быть?

Обсуждение замолкало и пускалось по новому кругу с казней для Олонца. Сам Олонец слушал все это молча.

Встревоженный долгим отсутствием самого Зоба, Игнат вышел на поветь, оставив Фильку с двумя пищалями на груде оружия. Стараясь не упускать из виду корчму через открытую дверь, он пытался укараулить появление Григория. Казалось, что осталось совсем немного – взять Зоба, да привести его в Енисейск и все кончится.

– Смекай, Филька, вору помогаешь, грозишь государевым людям, значит и сам вор, – уговаривал десятник паренька в корчме.

– Верно, Филька, – присоединился Бобыль, – Олонец этот сегодня тут, завтра за Енисеем. А ты куда денешься? Сполна за все ответишь!

Филька даже чуть было не опустил пищаль. Голос дрогнул:

– Нет! Я для правды!

– Что стращаете, паренька? – подал голос плотник Платон Скоблев. – Филька пока ничего не делал. Поленом не лупил, ножом ребра не щекотал. Оружью держит, что ж с того?

– Так может я пойду тогда, возьму свою пищальку? – снова подал голос Естафьев.

– А если Филька не просто грозит? – добродушно заметил Скоблев, – Десятник его, понятно, накажет, да тебе уже что с пулей в груди делать?

– Да! – грозно шмыгнув носом заявил паренек и перехватил пищаль потверже, – не стращай! Я может тоже грозной!

Скоблев и остальные плотники засмеялись.

Появление Григория Олонец все-таки пропустил. Видимо, хитрый как старый лис, Зоб прокрался на поветь, пока Игнат еще был в корчме и схоронился в клети. В полумраке повети Олонец не заметил, что дверь клети приоткрыта. Дождавшись, когда Олонец повернется спиной, Зоб выскочил и попытался сразу воткнуть нож в шею.

Был бы Зоб моложе, быть Игнату мертвым. Но старая выучка еще не оставила Олонца. Уловив слабый шорох подошвы перед броском, он успел обернуться и увернуться от удара ножом. В отличие от Олонца, Зоб не пытался брать противника живым. Промахнувшись, он тут же толкнул Олонца через бедро, пока тот разворачивался к нему. Игнат успел только упасть на спину, извернувшись. Схватив вилы, стоявшие у стены, Зоб занес их, готовый воткнуть в живот противнику.

Сшибить врага с ног Игнат не дотягивался, вытащить нож не успевал. Оставалось только воспользоваться пистолем, который уже был в руке. Да и действовал Олонец уже с той беспощадной точностью, которую пытался забыть последние десять лет. Он вздернул ствол и спустил курок.

Пуля попала Зобу в живот под солнечное сплетение. Он выронил вилы, крутнулся и упал лицом вниз. Заскреб рукой, ища нож. Олонец тут же подобрался, выхватил свой и навалился на Зоба сверху. Не ожидая ни мгновения он левой рукой схватил Григория за бороду, дернул вверх, а ножом полоснул по горлу. Кровь хлынула на плахи повети. Крупное, могучее тело всесильного Зоба затряслось. Олонец удерживал его, пока тот не перестал дергаться, как будто резал барана и ждал, чтобы вся кровь стекла.

Убийство Зоба в одно мгновение все изменило.

Вытерев нож об одежду побежденного и подобрав левой рукой пистоль, Ослоп вошел в корчму. Правая рука все еще была в крови.

В корчме молчали.

Ослоп швырнул пистоль и ножи Зубова и Жмыха в кучу на столе. Повернулся к остальным:

– Слушай, православные! Я, Игнат сын Степанов, известный Ослопом, сей час убил Григория Зоба. Теперь иду к его вдове, скажу, что сделал. А после пойду к пристаням, к своей лодке.

Он сунул свой нож в ножны, взял вторую пищаль и выпалил в стропила крыши. Сизый, тяжелый дым заволок корчму. Сразу же забрал у Фильки пищаль Саженя.