Софи Вёрисгофер - Сокровища Перу

А вот сюда идет еще такой-то молэк (чернокожий слуга). Это – Квинтилиан, настоящий мошенник, хуже и прожорливее всякого другого: прежде чем он выложит на прилавок свои гроши, я должен смазать ему рот моим сиропом!

С этими словами хозяин лавчонки подошел к вошедшему негру-подростку и сказал ему несколько, по-видимому, ласковых слов, затем, отрезав кусок сыра, обмакнул его, к немалому ужасу Бенно, в кадку с патокой или сиропом и собственноручно сунул это обычное здесь лакомство прямо в широко раскрытый рот черномазого мальчишки.

Бенно молча и неподвижно стоял и смотрел на все это. Пришло еще несколько посетителей; мальчик продолжал по-прежнему стоять в сторонке и смотреть.

– Послушай, мальчуган, – обратился к нему наконец владелец лавки, – ты видишь, что мне невозможно уйти отсюда! Надо взять у почтальона адресованные мне письма, а почтальон, как я вижу по времени, сегодня опять не хочет из-за жары проехать по этой улице!

Бенно с удивлением слушал, почти не веря своим ушам.

– Как? Почтальон не желает проехать по этой улице?

– Ну да, это с ним часто бывает!

– Что же он тогда делает с письмами?

– Он складывает их, вот потому-то ты и должен отыскать его и отобрать у него все письма на мое имя. Но прежде чем он тебе позволит это сделать, надо его задобрить хорошим куском сыра!

– Какой странный способ получать письма! – сказал Бенно.

– Да, мы здесь не в Германии: здесь особые нравы и обычаи! – С этими словами он отрезал большой кусок сыра от круга, предназначенного для жертвенных целей, обмакнул его в ту же кадку с патокой или сиропом, завернул все это в толстую серую оберточную бумагу и, вручив Бенно, сказал:

– Вот это ты отдашь ему «на зубок», а теперь я расскажу тебе, как его найти! Отправься на Кампо де-Сант-Анна, – каждый ребенок укажет тебе дорогу, – по этой площади проезжает наш почтарь. Ты без труда его узнаешь: это – пьяный старый мулат на хромом муле, поперек седла у него перекинуты две переметные сумы, наполненные письмами. Ты остановишь его, назовешь мое имя и передашь ему этот сыр!

– Хорошо, будьте спокойны! – сказал Бенно и вышел, вздохнув с облегчением, когда очутился вне этой грязной, полутемной душной лавчонки, где воздух, пропитанный запахом сыра и всяких других товаров, был до того удушлив и отвратителен, что он едва мог выносить его.

Все больше и больше углублялся он внутрь старого города, в центре которого находился Кампо де-Сант-Анна. На каждом шагу ему встречались то пышные, то убогие похороны: то несли богато изукрашенный гроб при зажженных факелах, в сопровождении духовенства, то в простом плоском деревянном ящике тащили какого-нибудь бедняка, быть может, раба, убирая его на скорую руку, без почета и сожаления, как ненужную вещь. Всюду окна были завешены; везде стояли группы плачущих женщин, громко оплакивающих свои потери. Тут же медленно и торжественно шествовала процессия монахов в длинных волочившихся по земле одеждах. Впереди несли огромное распятие, целые облака фимиама возносились к небесам. На базарной площади процессия остановилась, совершили краткий молебен, и затем полилось прекрасное, стройное церковное пение.

Удивительно трогательно звучало это пение! Кругом весь народ лежал распростертый ниц и молился.

Но вот и Кампо де-Сант-Анна, большая площадь, окруженная несколькими прекрасными зданиями, но запущенная и заброшенная: ни дороги, ни тропинки не пролегало через нее; местами почва провалилась на несколько футов, и в образовавшихся в этих местах грязных вонючих лужах валялись свиньи и поросята. На всей площади повсюду виднелось старое тряпье, всякого рода отбросы, кучки золы, ломаная посуда и даже издыхающие лошади и падаль, над которой коршуны совершали свой ужасный пир. По кучам мусора торжественно расхаживали петухи с курами. Тощие бездомные собаки рылись в отбросах, свернувшиеся клубком змеи грелись на солнце, проворные ящерицы шныряли здесь и там. Над всем этим кружились и жужжали миллионы насекомых.

Тут же паслись, пощипывая выжженную солнцем траву, тощие кони и козы, на протянутых веревках сушилось чье-то рваное ветхое белье. И это была центральная площадь первого города всей страны, место, посвященное памяти святой Анны! Бенно не мог прийти в себя от удивления.

Но вот среди этих куч грязи и отбросов появился всадник. – «Почтальон!» – решил Бенно и пошел ему навстречу, уже издали показывая ему свой сверток. Старый пьяница Нуно, как бы ни был пьян, все же был, очевидно, знаком с этим приемом, так как тотчас же остановил своего мула и протянул обе руки к свертку.