Карл Май - Чёрный Мустанг

Он ушёл, бросая голодные взгляды на трёх убитых бизонов, из которых один только бык весил по крайней мере две тысячи фунтов. Кто этого не видел своими глазами, тому трудно представить, какую гору мяса представляет собой взрослый бизон.

Обратный путь лежал вдоль ручья. Вождь шёл быстро, не заботясь о мерах предосторожности, которые на Диком Западе всегда необходимы, следовательно, Токви Кава был абсолютно уверен в том, что поблизости не может быть ни одного врага.

Он шёл теперь под гору, возвращаясь к лагерю, который команчи разбили на краю долины. Ему нужно было пройти почти две английские мили, и это заняло у него довольно много времени.

Команчи, изгнанные из Фирвуд-Кемпа таким позорным образом, были ободраны и голодны так же, как и их вождь. Они лежали на земле, и его встретило множество голодных взглядов. Чёрный Мустанг увидел среди команчей и тех, кто отправился ещё раньше его ставить силки. Можно было не спрашивать о результатах — и так было ясно, что они ничего не добыли. Все индейцы поднялись на ноги и нетерпеливо принялись расспрашивать вождя:

— Удалось ли Токви Каве добыть что-нибудь? Принёс он мясо?

— Да, — ответил он. — Голоду пришёл конец. Я убил бизона и корову, а кроме того, ещё и телёнка.

После этих слов раздались радостные крики, всеобщее возбуждение охватило краснокожих настолько сильно, что они не сразу заметили всадника, который приближался с противоположной стороны лагеря, ведя в поводу ещё пару навьюченных лошадей. Это был Ик Сенанда, внук вождя, посланный в стойбище команчей за оружием и другими необходимыми вещами.

Эта миссия метиса была для вождя последней надеждой, чтобы хоть как-то скрыть от остальных команчей свой позор и удержаться у власти. В своём нынешнем состоянии он в любом случае не мог появиться в стойбище, но если бы он получил лошадей и оружие, поймал Виннету и Олд Шеттерхенда вместе с их товарищами, то это сразу бы вернуло ему утраченную славу, а если бы ещё вскоре после этого он организовал успешное выступление против каких-либо врагов, всё равно, белых или соседних апачей, то его страшное поражение быстро бы забылось и все его сегодняшние печали и опасения развеялись бы без следа. Всё зависело от результатов миссии внука, поэтому можно себе представить, с каким нетерпением и в каком напряжении он ожидал его возвращения.

Когда же Токви Кава увидел, что Ик Сенанда привёл только пару навьюченных лошадей, то побледнел, его красное загорелое лицо стало серым. Утихла и радость остальных команчей по поводу убитых бизонов. Когда метис слез с коня и пошёл в сторону вождя, то уселся под кустом на таком расстоянии, чтобы его воины не смогли услышать их разговор. Ик Сенанда подошёл к нему и молча сел рядом. Вождь пытливо посмотрел ему прямо в глаза и спросил приглушённым, полным разочарования голосом:

— А где лошади?

— Мне их не дали, — прозвучал ответ.

— А где десять раз по десять ружей и ножи?

— Я получил только два раза по десять.

— Значит, ты рассказал о том, что произошло в Фирвуд-Кемпе!

— Я ничего не рассказывал!

— Ты не послушался моего приказа, а значит, о нашем позоре стало всем известно!

— О нём уже было известно. Было известно ещё до того, как я туда прибыл.

— От кого? Если я узнаю, кто это был, то с живого сниму скальп!

Вождь яростно стиснул пальцы в кулаки, а его глаза заблестели от гнева.

— Тебе не достанется этот скальп! — ответил внук. — Огненный Скакун движется в сто раз быстрее, чем мы, и повсюду разносит эту весть.

— Разве Огненный Конь добрался уже и до команчей племени наини?

— Нет, но он бежит неподалёку и останавливается несколько раз в местах, которые бледнолицые называют станциями. На одной из таких станций было несколько наших воинов, и они узнали обо всём.

— Уф! Огненную Воду и Огненного Коня Злой Дух послал в край краснокожих, чтобы погубить их. И уже в скором времени повсюду от одной Большой Воды до другой будет известно, что меня лишили волос, и имя моё будет как смрад исходящий от падали, на которую не польстился даже стервятник. Но я отомщу, отомщу всем, кто превратил меня в такую падаль!

— Ты славный воин и останешься славным, — успокоил его внук. — Мы схватим Виннету и Олд Шеттерхенда, а потом нападём на апачей. Отнимем у них шкуры, оружие и лошадей и тогда сможем спокойно вернуться на территорию нашего племени.

— Уф! А сейчас мы разве не можем вернуться?

— На совете старейшин мне было сказано, что для этого вам нужно смыть свой позор героическим деянием!