Луис Ламур - Дьявол с револьвером

Ей вдруг подумалось, что Кинг Мэбри чем-то напоминает ее отца: такой же строгий и спокойный, со смешинкой, затаившейся в уголках глаз.

Сейчас на импровизированной сцене выступала Мэгги, завораживающая зрителей своими душещипательными монологами и песенками о любви. Ее лицо, обрамленное крашеными белокурыми волосами, опухло, голос охрип от выпитого за всю жизнь виски и долгих лет на сцене; и тем не менее она очаровала этих мужчин, как не смог бы и Док Гилфорд.

Потому что в душе эти внешне грубые люди были сентиментальны.

Все ли?

Она снова посмотрела на Кинга Мэбри. Разве можно быть сентиментальным и убить одиннадцать человек?

Кто же он такой, Кинг Мэбри?

Дженис обвела взглядом комнату в поисках Бентона, но того в комнате не оказалось. Джо Носс стоял у двери, беседуя с Артом Бойлом, помощником Баркера. Бойл не сводил глаз со сцены, но Дженис видела, что он внимательно слушает Носса.

Это немного обеспокоило ее, но потом она решила, что в их беседе нет ничего странного: здесь ведь все знакомы…

Сзади подошла Доуди Саксон. Дженис отошла в сторону, давая девушке возможность посмотреть на зрителей.

— Который из них Кинг Мэбри? — прошептала Доуди.

Дженис указала мужчину, который стоял, прислонившись к стене.

— Он симпатичный.

— Он убийца.

Дженис произнесла это чуть резче, чем хотела, — слишком уж Доуди интересовалась мужчинами.

— Ну и что? Это Вайоминг, а не Бостон. Здесь все по-другому.

— Убийство — везде убийство. — Дженис отвернулась. — Твой выход, Доуди.

Доуди распахнула пальто, под которым был театральный костюм.

— Я готова.

Выступление Мэгги закончилось. Зрители аплодировали. Мэбри, повернувшись спиной к сцене, направился к выходу.

— Он уходит, — сказала Дженис. Сама не зная почему, она была рада его уходу.

Доуди сбросила с плеч пальто и подала знак Доку Гилфорду, сидевшему за пианино.

— Не бойся, не уйдет, — пропела Доуди.

Она выпорхнула на сцену под звуки канкана. Но это был не просто танец… Дженис досадливо закусила губу. У Доуди была великолепная фигура, и она прекрасно знала, какого рода чувства вызывает у мужчин. Однако сегодня она танцевала только для одного из них; и Дженис тотчас поняла, для кого именно, и ощутила внезапный приступ ревности. Она в досаде отвернулась. Глупо ревновать, — ведь этот Кинг Мэбри нисколько ее не интересует…

Но не прошло и минуты, как она оглянулась. Мэбри, услыхав звуки канкана, вроде бы передумал уходить. Джо Носс исчез, а Арт Бойл остался, весь поглощенный зрелищем.

Когда запела высокая и стройная Доуди, ладно двигавшаяся в такт музыке, Мэбри отпустил дверную ручку и вернулся к бару. Доуди пела по-французски. Этот язык здесь почти никто не понимал, но общий смысл песенки, дерзкой и легкомысленной, так или иначе дошел до каждого. Девушка закончила свой номер, кокетливо покачивая бедрами. Затем на сцену вышла Дженис.

Она пела старые, задушевные песни. Пела об уюте домашнего очага людям, у которых никогда не было своего дома. Пела о любви людям, которые знали лишь случайных женщин. Она пела о прогулках по тенистым аллеям, — а ведь люди эти видели лишь суровые горные склоны и дикие прерии.

Том Хили слушал, стоя у бара. Слушал, с отчаянием осознавая, что никакая другая женщина, кроме этой девушки, ему не нужна, и в то же время прекрасно понимая, что она никогда не станет его женой или возлюбленной.

— Вы когда-нибудь были женаты, Кинг? — спросил он у стоявшего рядом Мэбри.

— А что, я похож на женатого?

— Я тоже не был.

В комнату вошел Баркер. Перекатывая во рту сигару, он пристально смотрел на Дженис. Затем что-то тихо сказал Арту Бойлу, который тотчас повернулся и вышел из комнаты.

Баркер подошел к бару и, не обращая внимания на Мэбри, заговорил с Хили.

— Погода устанавливается. Если вы готовы, можно выехать хоть завтра.

— Мы успеем приготовиться.

Хили не чувствовал удовлетворения. Конечно же, ему хотелось ехать, но глядя на поющую девушку, он испытывал какое-то смутное беспокойство. Он не имел права брать ее с собой, не имел права рисковать ее жизнью. Да и жизнями других членов труппы…

— Погонщики снимут с фургонов колеса и поставят полозья, — продолжал Баркер. — Когда они закончат работу, можно трогаться.

Хили вопросительно взглянул на Мэбри, но непроницаемое лицо ганфайтера ему ничего не говорило.

— Понадобится запас провизии, — добавил Баркер.

Хили достал из кармана небольшой мешочек и вытряхнул из него три золотые монеты. Баркер принял протянутое ему золото, одновременно поглядывая на мешочек своим цепким взглядом.