Луис Ламур - К далеким голубым горам

— А что за люди-то, какой породы?

В голове у меня промелькнуло: уж не мой ли враг Ник Бардл, капитан «Веселого Джека», охотится за мной? Но его самого разыскивают власти, и уж о Ньюгейте он бы не подумал.

— С виду — шайка мошенников, и возглавляет их высокий темный человек с жирными волосами до плеч… Двигается, как ловкий мечник. Вроде бы он у них главарь, но, может и другой. Покороче, пошире… да и потолще… малость постарше, насколько я могу судить.

Мой конь испытывал такое же нетерпение, как и я. До моего домика оставалось меньше часа пути… может, и вполовину меньше, не поймешь, ночь темная, никаких примет не разглядишь. Положение мое было далеко не приятно.

Мой добрый друг и деловой компаньон капитан Брайан Темпани сейчас на борту нашего нового корабля, дожидается только моего возвращения, чтобы отплыть. Отплыть к новым землям за морем, чтобы торговать с кем сможем. И, возможно, там мы с Абигейл найдем дом.

Ордер королевы — дело нешуточное, даже если тот, кто дал под присягой показания, уже мертв и дело ушло в прошлое. Вообще-то ордер должны были уже отменить, но, попав в Ньюгейт, я могу проторчать там многие месяцы, и никто об этом даже знать не будет.

Капитан Темпани, если окажется в Лондоне, может нажать кое на какие рычаги, чтобы отменить ордер, да и мой друг Питер Таллис мог бы, но для этого я сперва должен добраться до Лондона и рассказать им.

— Том, двигай к домику и проверь, все ли там спокойно, и вдоль живой изгороди тоже посмотри. После возвращайся по дороге, встретишь меня. И вызови лодку.

— Сделаю.

— Погоди, Том. Ты, вроде, говорил о какой-то помощи?

Он взялся за стременной ремень.

— Барнабас, меня, если поймают, повесят в Тайберне, а ты, говорят, недавно вернулся из новых земель за морем и скоро снова туда уплывешь. В Англии для меня ничего уже не осталось, паренек, и никогда уже ничего мне тут не светит. Я бы ушел в море, и если ты меня возьмешь, так буду я твоим верным человеком до самой смерти. Если ты про меня слышал кой-чего, так знаешь, что я матрос. И солдатом тоже был, умею обойтись хоть с оружием, хоть с кораблем. Возьми меня за море, а я уж найду, чем там прокормиться.

В голосе его звучала искренность, и я немало наслышался о нем, все в один голос говорили, что человек это крепкий и стойкий. Быть контрабандистом в Британии означало вращаться в хорошем обществе, ибо, несмотря на суровость законов, многие священники и чиновники сами были вовлечены в это занятие или же умели вовремя отвернуться в другую сторону.

Наши болота и плавни в Кембриджшире и Линкольншире служили гаванями для контрабандистов, ибо тут хватает извилистых проток, по которым лодка может пройти от самого моря, и найдется пара десятков городишек, куда эта лодка может заявиться без какого-либо даже намека, что она пришла с моря.

— Хорошо подумай, о чем просишь, Том. Земля, куда я отправляюсь, далека. Там полно дикарей, а леса такие, каких ты в жизни не видел. Жизнь там будет нелегкая.

— А когда она была легкой для такого, как я? Шрамы на мне остались не от легкой жизни, паренек, и как бы плохо там ни было, а все же лучше, чем эшафот и петля, что меня тут ожидают.

Он ушел, а я еще какое-то время сидел в седле неподвижно и прислушивался — я не доверял темноте; но не услышал ничего, кроме стука дождевых капель по листьям. Черный Том — подходящий человек для Земли Рэли… человек что надо.

Моему коню надоело стоять, он двинулся вперед по своей воле, и я, спрятав шпагу в ножны, предоставил ему идти, куда хочет, а потом отстегнул клапан седельной кобуры на правой стороне. Приблизившись к таверне, я повернул коня на поросшую травой обочину той тропы, которую мы тут зовем дорогой.

Высокий человек, который двигается, как фехтовальщик? С черными сальными волосами? Никого такого не знаю.

Впереди появились огни в тусклых и грязных окошках. Я натянул поводья и остановил лошадь. Теперь я припомнил эту таверну. Старое заведение с конюшней… Открылась дверь, оттуда вышел какой-то человек. Закрыл дверь за собой… Я ждал.

Он постоял немного, потом обошел дом вокруг и направился в конюшню. Через некоторое время появился, ведя лошадь, влез в седло и свернул на дорогу, удаляясь от меня. Я последовал за ним на приличном расстоянии.

Должно быть, тот самый человек, который поедет к моему домику проверить, не появился ли я. Уж не перепутает ли Черный Том его со мной?

Мне не было нужды надолго задерживаться в своем доме. Возвращение мое сюда было не в меньшей мере сентиментальным, чем деловым, ибо во мне все крепло чувство, что больше я уже не увижу этого дома, который даровали моему отцу за службу в войнах. Иво Сэкетт, мой отец, был йоменом, солдатом, первоклассным воином… и порядочным человеком тоже, и столь же хорошим учителем, как и воином.