Луис Ламур: К далеким голубым горам

Многие умрут… но разве не всем предстоит умереть рано или поздно? И все же многие умрут в бою здесь, многие умрут, пока будут строить новую страну, но каждый из них, умирая, оставит что-то от себя на земле. Долго ждала эта земля, пока придут люди с твердой сердцевиной, ждала, вылеживаясь, пока исполнится ее предназначение. Хоть трудными могут быть годы, тяжкими минуты сомнений, но всегда будет «за».

Я снова посмотрел на звезды. Даже там… даже там, в небе, дайте только время…

Черный Том Уоткинс снова расшевелил костер. Добавил хвороста.

— Тебе тоже показалось, что там что-то такое было у нас за спиной?

— Приведи коней поближе, Том. Да, я думаю, там что-то есть. Но так или иначе я хочу двинуться в путь пораньше. Мы должны встретить мальчиков в ложбине, где растут дикие яблони.

Он оглянулся на меня:

— Ты веришь, что у нас все получится, Барнабас?

— А ты сомневаешься, Том?

Он молчал, огонь потрескивал. Где-то вдали ветер пробирался между деревьями.

— Я считаю, что нет, Барнабас. По-моему, с самого начала, с того момента, как мы сели на лошадей, я знал, что на этот раз возвращаться нам не придется.

— Ну что ж, мы с тобой проехали долгий путь вместе, Том, очень долгий путь с того вечера на краю болот…

— Да, и мальчики уже достаточно взрослые, чтобы пробиться без нас, — он глянул на меня смущенно. — Барнабас, я надеюсь, ты не в обиде — понимаешь, мне иногда кажется, что эти мальчики — мои дети.

— Именно этого мне и хотелось, Том. Ты был для них вторым отцом и хорошим примером.

— Примером? Я?

— Ты — человек, Том Уоткинс, человек, с которым можно ехать по военной тропе… да и по любой тропе. Ты был рядом со мной, когда говорили длинные пушки, ты был рядом, когда обнажались клинки и когда они возвращались в ножны, и ты никогда не отлынивал от работы, которую нужно было сделать.

— Лила знала, верно ведь? Это ведь поэтому она не пустила Джереми с нами?

— Она знала.

Он привел лошадей ближе к костру, а я отошел в темноту и прислушался. А если я ошибаюсь? Ну что ж, тогда… тогда завтра мы встретимся с мальчиками.

Я подошел к роднику и напился холодной-холодной воды.

Выпрямляясь, я услышал легчайший звук. Мой мушкет поднялся, я сдвинулся поглубже в тень большого камня. Быстрый взгляд показал, что Том исчез. Огонь потрескивал в одиночестве. И вдруг слева от меня шевельнулась тень, и я услышал грохот Томова мушкета. Тень остановилась, потом упала вперед… и тут они бросились — быстро, молча, и было их слишком много.

Мой мушкет отсчитал одного. Тут же из тени почти у моих ног вынырнул воин, и я застрелил его из пистолета, а потом бросился вперед, орудуя мушкетом, словно дубинкой, чтобы встать над Томом.

В меня попала стрела. Я почувствовал удар, потом острую боль.

Они были вокруг меня со всех сторон. Мушкет вывернули у меня из рук. Я выхватил нож… нож из Индии, подаренный моему отцу, а от него перешедший ко мне.

Он взметнулся вверх. Я услышал резкий выдох, индеец упал в сторону от меня. И я внезапно, пустив в ход все силы, кинулся в самую их гущу, я колол и резал. Чья-то нога разбросала костер, огонь перекинулся на траву, огромное пламя взметнулось кверху, гневное и трескучее.

Передо мной возник высокий воин, замахнулся дубинкой… Я быстро нырнул вперед, под удар, к нему. Нож вонзился между его ребер, он упал, вывернув рукоятку у меня из пальцев. Он упал, а я размахнулся кулаком и свалил другого, потом быстро наклонился, чтобы вытащить нож — и ощутил страшный удар по голове.

Я истекал кровью, мне было больно. Снова упал — и снова поднялся. Схватил пистолет — но курок только клацнул впустую. У Тома еще оставался один заряженный пистолет. Я нырнул к его телу, опрокинул на землю ударом одного индейца, расшвырял еще троих. Поднявшись с его пистолетом, я выстрелил в кучку индейцев, сгрудившихся передо мной, потом перехватил тяжелый пистолет за ствол и ударил еще одного. Ударил — и сам упал. Надо мной темной тенью возник индеец с копьем. Я отвел удар в сторону, и, схватившись за древко, подтянулся и встал. Они отступили назад, образовав круг, они не сводили с меня глаз, а я, стиснув копье, размахивал перед ними острием.

Они собирались снова двинуться на меня. Я протянул назад руку и, нашарив свой пороховой рог, вытащил пробку и бросил его в огонь. Громыхнул взрыв, клуб огня ударил кверху, и индейцы отскочили подальше.

И тогда Том, который, видимо, был только оглушен, поднялся на ноги и несколько минут мы стояли с ним спина к спине. Я сумел вернуть свой нож, и мы сражались, пробивая себе путь к устью пещеры.