Луис Ламур - Одинокие мужчины

— Ты что, испугался? — опять встрял в разговор парень, сидевший в скалах. Он начинал меня раздражать, как будто комар жужжит над ухом.

— Конечно, испугался, потому что видел их в деле. И вот…

— Арч! Эта чертова скво… — неожиданно крикнул кто-то из его подручных.

Она избавилась от пут и бежала что было мочи. Парень в скалах услышал крик и изготовился стрелять, но я выхватил левой рукой шестизарядник из-за пояса, и мой выстрел прозвучал на мгновение раньше.

Он стрелял в скво, но я попал ему прямо в грудь и тут же повернулся к Вольфу, который как раз взводил свой «ремингтон».

Дорсет внезапно подскочила к парню, стоящему на верхушке небольшого холма, и подсекла ему колени. Парень покатился лицом вниз по каменистому склону.

Человек у костра, вместо того чтобы схватиться за оружие, кинулся к Дорсет, а я тем временем выстрелил в Вольфа и бросил коня на Арча.

Он отшатнулся, но споткнулся о камень в тот момент, когда вытаскивал из кобуры револьвер. Оружие выскользнуло у него из рук.

Я развернул коня и еще раз пальнул в Вольфа, ответная пуля обожгла мне плечо. Он как раз целился в меня, когда его настигла моя вторая пуля. Вольф упал навзничь. Вороной чуть было не раздавил его, но он увернулся. Вокруг свистели пули.

Дорсет каким-то образом сумела раздобыть револьвер. Она выстрелила в одного из парней Хадденов и бросилась к лошади, прижимая к груди ребенка.

В этот момент я увидел на холме индейца, тот стрелял в нас. Я повернул коня и помчался за Дорсет.

Она не теряла времени. К счастью для нас, пара лошадей стояли оседланными. Дорсет развязала одну из них и усадила ребенка в седло, затем вспрыгнула сама, и мы, как сумасшедшие, погнали лошадей через пустыню.

А может, мы и впрямь были немножко сумасшедшими. Мне казалось, что бегство невозможно, однако каждый прыжок вороного приближал нас к свободе. Позади слышались выстрелы, кто-то скакал справа.

Вдруг перед нами открылся глубокий овраг шириной футов восемь — десять. Я увидел, как Дорсет перемахнула его, пришпорил вороного, и умный конь преодолел препятствие, словно всю жизнь учился летать. Мы приземлились, даже не споткнувшись, на всем скаку спустились во впадину, промчались через нее, рванули вверх по склону и влетели в кактусовый лес. Лошади принялись петлять между колючими растениями.

Мы выбрались на открытое пространство и опять погнали лошадей. Когда мы, наконец, замедлили шаг, то поняли, что никто за нами не гонится.

Оглянувшись, я не заметил ничего подозрительного. Мы оторвались от апачей на несколько миль и теперь ехали в кедровнике. Я вынул винчестер, проверил его и снова убрал в чехол. Потом перезарядил оба шестизарядника. Я помнил, что нажимал на курок четыре или пять раз, однако пустых гильз оказалось восемь, значит, я сдваивал выстрелы.

Приведя в порядок оружие, подъехал к Дорсет. Ребенок сидел в седле впереди нее.

— Что случилось с остальными? — спросил я.

— Им удалось уйти. Гарри оказался не хуже любого апача. Когда появились эти люди, они просто растворились в лесу.

— Будем надеяться, что они в безопасности.

Местность, по которой мы ехали, постепенно менялась. Она стала холмистой, и растительности побольше. Недавно прошел дождь, ливень в пустыне, который обрушивается на небольшом пространстве, а затем вдруг прекращается, и через некоторое время вам кажется, будто его и вовсе не было. Но дождевая влага сохранилась кое-где в руслах высохших ручьев, а также пополнила естественные водоемы, так что мы сможем напоить своих лошадей.

Глаза были словно засыпаны песком, болели, и я мучился, когда надо было тщательно оглядеть местность. Пальцы закостенели, их приходилось постоянно сжимать и разжимать, чтобы вернуть гибкость. Во рту пересохло так, что я никак не мог утолить жажду.

Неожиданно на меня навалилась усталость. Давало о себе знать напряжение всех тех дней, когда нам приходилось без конца лавировать, убегать от погони и вступать в единоборство с хитрым и отважным врагом.

Лошади выбились из сил. Несколько раз я ловил себя на том, что засыпаю в седле, и каждый раз вздрагивал, очнувшись, и принимался судорожно оглядываться по сторонам. Я был почти в отчаянии. Испанец мертв… Тампико Рокка мертв… А что с Джоном Джеем?

Скоро стемнеет, и, если мы хотим сегодня добраться до границы, необходимо сделать привал. Мы-то еще, может, как-нибудь продержимся, но не лошади. Они нуждаются в отдыхе.

— Думаете, за нами гонятся? — спросила Дорсет.