Луис Ламур: Ручей повешенной женщины

Мы отправились перекусить, а когда вышли из ресторанчика, у обочины стоял какой-то человек.

— Привет, Пайк! — окликнул он меня.

Это оказался тот самый сероглазый Фарго, которого мы оставили на добрых две сотни миль к востоку от Джимтауна.

— А я-то думал, ты обоснуешься в восточной Дакоте, в городе, названном в твою честь, — хмыкнул я.

— Он был назван вовсе не в мою честь. — Вытащив из кармана сигары, Фарго протянул их нам. — Закуривайте, ребята.

Сигары были отличные.

Фарго взял одну и себе; мы дружно закурили. Несколько раз затянувшись, он заметил:

— А у вас, похоже, все в порядке.

— Да, вроде бы в порядке, — подтвердил я.

— А я, знаете, все голову ломаю — откуда у парней без гроша в кармане, — ну совсем без гроша, так что приходится дрова колоть, чтобы подкрепиться… так вот, откуда у них вдруг берутся деньги на обед в ресторане?

— Послушайте, мистер, чтобы вы ни затевали, вы суете нос не в свои дела.

Он лишь ухмыльнулся.

— По части носа у тебя передо мной большое преимущество. Ты мой можешь свернуть набок, а я твой — нет. Кто-то меня опередил.

Что я мог ему ответить? Только рассмеяться… Мне ведь и впрямь уже несколько раз ломали нос.

— Ладно, черт с ними, с носами! Лучше скажи — следишь за нами?

— Да нет. Просто еду на Запад. Вы больше не видели Ван Боккелена?

Странно, однако же… Я так увлекся мыслями о Томе Гетти, что начисто позабыл про Ван Боккелена.

Но я промолчал. Фарго с минуту помолчал, а потом сказал, разглядывая кончик своей сигары:

— Пайк, ты с виду — парень честный. Может, и колючий, но честный. Потому-то мне и не хочется, чтобы ты нарвался на неприятности.

— Разберусь, — я пожал плечами. — В конце-то концов, мои дела — это мои дела.

— Ну и отлично. — Фарго протянул руку. — Ребята, меня зовут Джим. Так что Джимом меня и называйте. А если понадобится помощь, я к вашим услугам.

Мы с Эдди повернулись и побрели к западной части города, чтобы снова запрыгнуть на наш товарняк, который вскоре отбывал со станции. И вот, когда мы уже миновали несколько кварталов, Эдди вдруг выпалил:

— Слушай, Пронто, он же пинк, пинкертошка! Сыщик, значит, из конторы Пинкертона.

Что ж, это объяснение придавало смысл всему происходящему… Но кого он выслеживал? Ван Боккелена?

Он сказал нам тогда, у костерка, что Ван Боккелен разыскивается за убийство, а ведь пинкерты, как правило, охотятся только за грабителями. Я и сказал об этом Эдди. Но тот возразил мне:

— А вдруг этот Ван Боккелен убил пинка?

Чуток не доезжая до станции Майлс-Сити, мы спрыгнули с поезда и направились на Пацифик-авеню.

— Большой город, — сообщил я Эдди. — И скотоводов здесь хватает. — Впрочем, сделав шаг-другой, пришлось поправиться. — Беру свои слова обратно. Правильней сказать — скотины много. Овец вот, любят, видать…

Свернув в переулок, мы прошли мимо ряда домов и вскоре очутились у салуна Чарли Брауна. У крыльца стояли несколько ковбоев с ранчо «Шляпа X». Заметив, что я тащу с собой упряжь, один из них съязвил:

— Парни, глядите-ка. Наконец-то Пронто пристроил седло куда следует.

— Но бычков-то сгоняю, положим, я, а не они меня, — парировал я, как сумел.

Опустив седло на тротуар, я небрежно вытащил из кармана окурок сигары, что дал мне Фарго. Ковбои уставились на меня во все глаза, а я, закуривая, устроил целое представление — поразил их своим процветанием.

— Мы с Эдди, — я кивнул в сторону моего чернокожего приятеля, — мы ищем применение нашим силам и моему седлу.

— Попробуй сунуться на «Бриллиантовое Р», — ухмыльнулся один из этих лоботрясов. — Похоже, они всегда готовы принять тебя обратно.

— Можешь всякому передать, — невозмутимо ответил я, — пусть эти безмозглые быки с «Бриллиантового Р» спят спокойно. Я отходчив.

— Они будут просто счастливы это услышать, — заметил другой ковбой. — А то Батч Хоган вчера вечером плакался, какая, мол, без тебя в городе тоска смертная. Вздуть и то некого.

— Да он же вроде уже раз вздул меня.

— А ты оставайся тут — и сегодня вечером получишь еще один шанс.

— А он по-прежнему околачивается у Джона Чинника?

Ковбои переглянулись.

— Оно и видать, что тебя долго здесь не было. Как-то вечером Чинник покинул наши края… по особому приглашению.

Для меня это была новость. Впрочем, не сказать, что очень неожиданная. Салун Чинника долгое время служил притоном самых отъявленных головорезов. Что бы ни стряслось, ты всегда мог разузнать подробности происшествия в салуне Чинника… Если, конечно, тебя там знали.