Луис Ламур - Сэкетт

Может, это и вправду были, как посчитал Кэп, проделки ветра. Но я в это не верил.

Нет, это были не проделки ветра. Где-то в этих горах, я-то знаю, есть что-то… или кто-то…

Когда рассвело, я уже забрался далеко в горы. Там, где я ехал, троп не было. На юг шла тропа, но я с нее свернул. Я заехал под деревья, потом слез с лошади и переобулся в мокасины. Прошел обратно по своим следам и загладил их. Я после снова поднялся в седло и направился вверх.

Сосны росли густо, теснимые елями. Временами я пробирался между стволами, растущими так близко, что едва хватало места проехать, половину времени мне приходилось пригибаться пониже, чтобы ветки не цепляли, или вообще идти пешком по мягкой подстилке из сосновых иголок и вести за собой аппалузу на поводу.

Я все прикидывал, что выберусь на хребет невдалеке от первого узкого прохода, той самой замочной скважины, — так оно и вышло. Я оказался на гребне, откуда было видно далеко во все стороны.

На севере расправил плечи на фоне яркого неба могучий пик, известный под названием Король Бурь, и солнце блестело на его снежной шапке. Каньон Вальеситос, по которому я поднимался сюда, круто спадал у меня из-под ног, а с правой стороны миля за милей тянулась самая зубастая местность, что мне в жизни видеть приходилось.

Я въехал в верхнюю долину, где находилось призрачное озеро. Оно казалось точно таким же — пока я не подобрался ближе. Прежняя дорога была частично покрыта водой. После моей последней поездки тут, видно, прошли дожди, и озеро стало на многие акры больше — вода не успевала стекать.

Дорога по ущелью вдоль водостока выглядела почти такой, как и раньше. Может, чуток больше воды покрывало тропу, но не настолько, чтобы помешало проехать. Наконец я выбрался в свою безлюдную долину — и чувство у меня было такое, будто я возвратился домой.

Прежде всего я проверил дерево, на котором повесил мясо, уезжая. Мясо исчезло, но костей вокруг не было — а должны бы валяться, если это какие-то звери стащили его на землю. Может, какие-то следы после того и остались, но дождь их смыл.

Потом я отправился к шахте и слегка поразведал вокруг. Я тут оставил все, как раньше было, только застолбил заявку. Границы заявки я нарисовал на куске дубленой кожи, так что у меня имелась карта на всякий случай, скажем, если дойдет до споров.

После я взялся разведывать всю долину, потому что у меня в мозгах крепко засело, что должна тут где-то быть дорога наружу полегче. И обнаружил, что поток, сбегающий по желобу, действительно течет на север. Только потом делает резкий поворот на запад и устремляется с горы в долину, чтобы там влиться в Вальеситос. Вот тут в первый раз я понял, что речка, возле которой мы с Кэпом стали лагерем, вовсе не та, что стекает по желобу.

Едва заметная тропка, может быть, оставленная древними индейцами, уходила на восток, и далеко впереди я рассмотрел еще несколько высокогорных озер. Мы с аппалузой выбрались через лес на вершину гребня, откуда можно было рассмотреть местность сверху, и я обнаружил, что за долиной и гребнем начинается еще одна вытянутая долина. Речка текла через нее почти строго на север.

Хребты, разделяющие эти долины, окаймляла понизу полоса деревьев. Под ними травы было немного, но само ложе долины занимали луга, богатые и зеленые. Вспоминая низкотравные прерии Техаса и высоких равнин, я подумал, какое можно бы устроить в здешних долинах отличное летнее пастбище.

Но сейчас мне нужно было найти новую дорогу вниз к Вальеситос и, если получится, дознаться, кто же это живет тут наверху и забрал мое мясо.

Я ехал на север и глядел вдоль хребта, высматривая его конец. Долина казалась полностью закрытой, но, забравшись подальше, я увидел, что она резко сворачивает в сторону, сужается и упирается в стену леса.

И вот там, под деревьями, я нашел свежий отпечаток ноги.

Я спешился и пошел по едва заметным следам. То здесь, то там трава примята, значит, след оставлен, когда еще лежала роса, то есть сегодня рано утром. Внезапно я обнаружил силок. Вокруг остались отпечатки ног, но ни крови, ни шерсти, так что, по-видимому, в силок никто не попался. Я присел на корточки и внимательно осмотрел его. Хитро сделано, похоже на индейские ловушки, которые мне приходилось видеть.

За леском начинался луг. Я поехал по нему шагом. Земля была почти сплошь покрыта альпийскими лютиками, ярко-желтыми, здорово приятными для глаза. А по берегам мелких ручейков, текущих из-под тающих снегов, росли примулы-первоцветы.