Луис Ламур - Тропой испытаний

— Посмотрим, сколько он проторчит здесь, как только я уеду.

— Вот как! — Она в упор посмотрела на меня. — Считаешь себя такой важной персоной, да? Когда ты вдруг сорвался, он даже шагу не сделал отсюда, понял?!

— Зато сделали другие. Он не счел это нужным. Но на этот раз я еду на Восток.

— Он не уедет, — упрямо заявила она. — Когда снег сойдет, он собирается заняться разработкой прииска.

— Рад за него, — сказал я. — Что ж, пока!

Я поднялся наверх, собрал свои вещи и пошел на конюшню. Нужен мне их старый отель! Посплю и на соломе. Господь знает, мне приходилось ночевать и в худших условиях.

Я бы соврал, если бы стал уверять, что хорошо выспался. Несмотря на сильную усталость, сон просто не шел. Не шел — и все тут! В голове неотвязно крутились мысли о Терезе, единственной девушке, с которой мне, казалось, я подружился, после того как вернулся с гор. И вот такое вероломство!

Когда парню приходит пора думать о девушках, ему надо иметь в виду какую-то конкретную красотку. Тереза мне определенно приглянулась, но ведь Янт такой сладкоречивый… И к тому же меня долго не будет.

Где-то за час до рассвета я встал. Серый уже меня ждал.

Из города мы сначала направились на юг, но я точно знал, куда еду, поэтому через несколько миль уверенно свернул на малоприметную индейскую тропу, ведущую наверх к долине Скотч-Крик, а от нее вдоль хребта дальше на восток.

Когда едешь на Восток, надо подумать о деньгах, и, хотя я потратил очень мало из того, что взял с собой, никогда не угадаешь, сколько и когда тебе понадобится в таком долгом пути. Поэтому я прежде всего отправился к своему тайнику на плато, или к «местечку», как я про себя называл его.

Снег везде уже сошел, даже перевалы освободились от него. Только горные вершины по-прежнему стояли в белых шапках, и оттуда тянуло холодным ветром. На деревьях набухли почки, и трава пробивалась вовсю. На солнечных южных склонах зазеленели кустарники и набрали бутоны дикие цветы. На такой высоте цветок не может позволить себе роскошь терять время. Он должен успеть прорасти, расцвести и рассеять семена, прежде чем ударят очередные морозы, поэтому ему приходится очень и очень торопиться.

Солнце ласково пригревало, но когда я бросил взгляд через долину и поискал глазами свою старую хижину, ее на поляне не оказалось. Все, что мне удалось разглядеть, даже привстав на стременах, — это обгорелые бревна.

Сожгли! Судья Блейзер и его дружки, нет сомнений. У меня чуть защемило сердце — как-никак я провел в ней немало хороших вечеров.

Ладно, двинулись дальше, туда, к моему местечку. К чему понапрасну убиваться и терять драгоценное время? А вот городишко, где убили папу, стоит навестить. Он лежал где-то на моем пути, и, хотя затея представлялась в каком-то смысле рискованной, я все-таки решил наведаться туда.

Добравшись до местечка, я хорошенько огляделся вокруг, затем достал из тайника свои деньги. Пересчитывать не стал — пока незачем, — просто засунул их в седельные сумки и поехал дальше по узкой тропинке через завалы валунов и груды камней.

За века мороз, солнце и ветер источили острые края скал, но даже и тут виднелись поросли карликового водосбора с цветками не более ногтя моего большого пальца.

Громко перекликались друг с другом сурки, радуясь весне, всюду копошились разные мелкие зверушки, совершенно не обращая на меня внимания. Обычно они коротко пискнут и тут же исчезнут среди камней, но сейчас даже и не думали прятаться. Наверное, вспомнив, как я когда-то оставлял им хлебные крошки, приветствовали меня посвистыванием и таращили бусинки глаз. Или по-своему прощались со мной, так как в общем-то я больше не собирался сюда возвращаться.

Когда я проезжал мимо тропы, ведущей к ранчо старого Динглберри, его нигде поблизости не оказалось.

В городок, где застрелили моего папу, мы с жеребцом вошли уже после захода солнца; свет виднелся только в порталах рудников да в салунах и барах, стоявших вдоль главной улицы.

Конь мой сильно устал, да и я тоже, поэтому мы сразу направились на конюшню. Старый Чолк возился еще там. Серого моего он хорошо знал — не хуже, чем меня, если не лучше.

— Привет, сынок! — улыбнулся он. — Давненько, давненько тебя не видел.

— Кто-нибудь в городе искал меня, Чолк?

— До меня пока ничего не доходило, сынок. Вот судья, тот немного побесился, а потом кое с кем еще уехал отсюда. Думаю, за тобой, сынок.

Он не задавал никаких вопросов, а я ничего ему не объяснял. Здесь люди быстро учатся не совать нос в чужие дела.