Луис Ламур - Тропой испытаний

— В чем дело, сынок? — слабым голосом спросил он.

— Ничего особенного, — успокоил я его и отошел к открытому окну.

Эти двое оглядели наш дом, Пистолета, сидящего на крыльце, затем двинулись к входной двери, но их остановил негромкий голос брата:

— Ищете кого-нибудь?

— Не твое дело, парень. Уйди с дороги.

Он встал.

— Вам здесь нечего делать. Мы сегодня никого не принимаем. Там больной.

— Пусть тебя это не волнует, — возразил тот, что покрупнее. — Ему осталось болеть совсем недолго. Мы доктора, лекарство у нас с собой.

— У него уже есть доктор, — ответил Пистолет и спокойно добавил: — Мне еще не приходилось никого убивать, не стоит провоцировать меня на крайние меры, парни.

Они остановились, презрительно оглядели сопливого мальчишку, который не сводил с них глаз. Затем их поведение резко изменилось.

— Значит, никого еще не приходилось убивать, сосунок? Зато нам приходилось… и не раз. Сейчас мы тебе покажем, если не отвалишь отсюда. Убирайся да поживей!

Тут Пистолет вдруг захохотал — громко, открыто, и это сбило их с толку, стало настоящим сюрпризом, который заставил их бросить друг на друга недоуменные взгляды. Всего секунда — но она позволила моему брату первым выхватить револьвер.

Он в мгновение ока всадил две пули в того, что поздоровее, а затем застрелил второго, как раз когда тот тоже нажал на спуск. Его пуля пробила рубашку и оцарапала Пистолету бок.

— Ты ранен! — закричал я, выбегая на крыльцо.

— Нет, не ранен, но здешний шериф меня не очень жалует, поэтому я уезжаю. Передай папе, пусть поправляется. Он самый лучший человек на земле!

Пистолет повернулся, пошел по улице, и тут один из тех, тот, что поздоровее, лежавший у крыльца, вдруг приподнялся на локте и стал целиться ему в спину.

Я стоял рядом и, даже не успев подумать, выстрелил в него… на секунду раньше, чем успел сделать это он.

Мой брат резко обернулся, бросил на нас быстрый оценивающий взгляд.

— Спасибо, Кирни… спасибо.

А затем, когда его уже и след простыл, набежал народ. Мы жили на задней малолюдной улочке, но, услышав стрельбу, туда повалили отовсюду, и в первых рядах этот негодяй, городской шериф.

Его мало кто здесь любил — уж больно дрянной он был человек. Хорошо, что я успел спрятать папин шестизарядник под оконной занавеской.

— Эй, что тут у вас происходит? — командирским тоном спросил он.

— Эти двое хотели убить моего папу, — ответил я, — хотя папа болен и не встает с постели. — В маленьком городке все знали обо всем: такие новости, как чья-то болезнь, свадьба, смерть — моментально разносились вокруг. — Они пытались силой вломиться в дом, но мой брат остановил их.

Кто-то в толпе громко воскликнул:

— Так им и надо! С револьвером на больного!

Похоже, так думали и все остальные, и шериф сразу же учуял это.

— Кто-нибудь знает этих двоих? — громко спросил он.

Нет, никто не знал.

— Ну а ты, парень? Видел их раньше? За что они хотели убить твоего отца?

— Никогда не видел. Откуда мне знать, за что они хотели убить папу? Наверное, здорово ненавидели его, раз хотели застрелить больного человека в постели. И, похоже, приперлись за ним издалека.

— И получили по заслугам, — послышался голос из толпы.

Шериф недоверчиво посмотрел на меня.

— Ты уверен, что твой папа действительно болен?

— Спросите у доктора Кори, он его лечит.

Он бросил взгляд на валявшиеся тела. На одном белую жилетку пробила пуля, которая угодила ему в самое сердце. Другой получил две пули в живот и одну мою, в голову. Слава Богу, у меня хватило ума не хвастаться этим.

— Да, вот уж не думал, что твой брат такой стрелок, — задумчиво протянул шериф.

— Еще какой, — с удовольствием подтвердил я. — Не хуже, чем папа.

Тела куда-то унесли, на том все закончилось. Папа скоро поправился, потом мы собрали свои скудные пожитки и уехали оттуда. Но Пистолета нам, конечно, очень не хватало.

Стоя в пустом ресторане отеля, где мы с Терезой остались одни, я снова вспомнил своего брата, тех двоих, которых мы застрелили, и Кейт Донельсон.

Пистолету, может, что-нибудь известно… и Кейт, если она еще жива.

Да, те двое… Не остались ли записи о том, что нашли у них в карманах, что-то же они с собой имели.

Об этом стоило поразмыслить… и побыстрее.

Тереза подняла на меня глаза.

— Что ты собираешься делать? Снова уедешь?

— Очень может быть. Похоже, ты уже нашла себе дружка.

Она вспыхнула.

— Он не мой дружок! Он по крайней мере знает, как обращаться с леди, и не собирается все время болтаться Бог знает где!