Макс Брэнд - Мчащиеся мустанги

— Стрелять умеешь? — поинтересовался у Тома.

— Стреляю немного.

Капра достал из висевшего у колена седельного чехла длинноствольную винтовку, непохожую на винчестер. Том Глостер открыл затвор, спокойно осмотрел оружие:

— Из этой смогу.

— Вон там, на верхушке, ворона, — показал Капра.

Поняв, чего от него хотят, Том посмотрел на птицу. Далековато. Уверенно поднял винтовку и выстрелил. Тяжело захлопав крыльями, птица с карканьем взлетела с дерева, но пара черных с прозеленью перышек, кружась, спустилась на землю.

— Когда он стрелял, ветром качнуло ветку, — заметил мальчуган.

— Люди крупнее ворон, — зевая, заметил Капра. — Так вот что, молодой человек. Я завернусь в одеяло и улягусь вон под тем деревом. Я по-настоящему не спал… наверно, год. Сегодня буду спать. А ты меня покарауль! — В его глазах стояла мучительная усталость.

— Покараулю, — заверил Том Глостер.

— Шевельнется лист, мелькнет тень, хрустнет ветка — сразу буди!

— Хорошо.

Завернувшись в одеяло, Капра улегся под деревом и мгновенно уснул. С каждым выдохом из его груди вырывался стон, будто от тела отлетала душа.

Мальчишка улегся под тем же деревом. На мгновение присел, внимательно глядя на Глостера, потом, распластавшись на земле, тоже моментально уснул.

Тому было очень странно наблюдать за ними, но теперь он понимал, почему у них такой измученный вид. Это была смертельная усталость, неодолимое желание спать.

Час тянулся за часом, тени от деревьев передвигались, спящие не шевелились, а Том сидел как изваяние. Находясь на посту, он словно читал раскрытую книгу. Отметил на молодой сосенке шрам от молнии, наблюдал, как ловко перелетают с дерева на дерево две белочки, одна из них свалилась вниз, но уцелела, распушив хвост, следил за распластавшейся на буром камне коричневой ящеркой, которая медленно, как часовая стрелка, передвигалась вслед за солнцем, слушал щебетание птиц, то слабое, отдаленное, то громкое, над самой головой. Но его ухо не уловило ни звука, который бы свидетельствовал о присутствии человека.

Понемногу сгущались сумерки, в лесу стало прохладнее. Зевнув, сел Капра. Тут же поднялся мальчишка. Затуманенными от сна глазами оба посмотрели на Глостера. Затем, не мешкая, поднялись на ноги и вскочили на коней. Глостер поймал в ладонь пятидолларовый золотой. Никогда еще он не держал в руках таких денег.

— Это тебе, а не твоим домашним, — уточнил Капра.

Сверкнув глазами, мальчишка безжалостно добавил:

— Все равно не сохранишь! Отнимут! — и рассмеялся со злой издевкой в голосе.

— Ты подарил мне добрую лошадь, подарил хороший сон, — сказал Капра. — Да вознаградит тебя за это судьба!

И всадники скрылись в лесу.

Торжественность, с какой были сказаны последние слова, запала в душу Глостера. Словно бы среди праздного разговора один из собеседников вдруг самым серьезным образом излил свою душу. Будто в глухом молчании леса прозвучали церковные колокола.

В голове Тома один за другим возникали важные вопросы. Кто эти двое? Из каких они стран? В какие края направляются? Глостеру казалось, что незнакомцы прибыли с другой планеты, и он никак не мог представить, куда теперь держат путь. Солнце садилось. Он не спеша побрел домой. По пути повстречал скачущего на мустанге в город старшего брата. Увидев Тома, тот осадил коня и крикнул:

— Выполнил работу?

— Да.

— Получил пять долларов?

— Да. Вот они.

— Давай-ка сюда! В городе сгодятся!

Том протянул было руку, но тут вспомнил последние слова мальчишки и положил блестящую золотую монетку обратно в карман.

— Пожалуй, оставлю себе.

— Вот это нахал! — воскликнул Джим. — Давай сюда, а то схлопочешь плетки!

Он направил коня на Тома, но тот, схватив его за уздечку, шагнул ближе и взял брата за колено. Во всей округе не было парня здоровее и задиристее Джима, но у Тома не выходили из головы слова мальчишки. Потому он с хладнокровным любопытством посмотрел брату в глаза:

— Зачем они тебе?

— Как зачем? Ну и осел! Кто о тебе заботится? Кто тебя бережет? Кто за тебя думает? Кто, кроме меня и остальных? И это благодарность за все?! Как видно, в твоей жалкой душонке нет ни капли благородства.

— Выходит, ты меня ненавидишь? — удивился Том.

— Не хватало еще ненавидеть такую букашку! Отпусти уздечку, живо!

Он дернул за узду. Это было равносильно тому, чтобы оторвать от земли железный столб, потому что Том мертвой хваткой держал кожаные поводья.