Макс Брэнд - Чужак

— Каким образом, Шерри?

— Запретили ей встречаться с кем бы то ни было, не разрешаете отправлять из камеры письма, даже записки!

Герберт Мун не стал опровергать эти обвинения, наоборот — кивнул со словами:

— С каждым задержанным требуется индивидуальное обращение.

— Но что предусматривает закон?

— По закону у меня нет таких полномочий, — с поразительной откровенностью признался шериф. — Однако иногда приходится выходить за его рамки.

— И вы признаете это? — потрясенно спросил великан.

— В нашей стране, — объяснил его собеседник, — законы писаны исключительно для блага обвиняемых, чтобы гарантировать им справедливость. Нас воспитывают на вере в то, что все люди свободны и равны. И согласно букве закона обвиняемый, независимо от вескости доказательств его вины, может рассчитывать на такое же с собой обращение, как и все остальные люди этой страны!

Шерри кивнул.

— Мне это понятно, — произнес он. — Я не хочу препираться по этому поводу. Я готов поддержать вас в этом, Мун. Но… шериф, скажите мне вот что. Вы уверены в том, что Беатрис убила своего дядю?

После этого вопроса шериф немного помолчал, потому что, хотя разговор между ними и был доверительный, он выходил за рамки допустимого. Наконец проговорил:

— Вы хотите получить откровенный ответ? Но вы не станете передавать его другим?

— Конечно не стану! — согласился Шерри.

— Тогда рад сообщить вам, что я пришел к окончательному выводу. Не часто случается, что служитель правопорядка занимает позицию с такой определенностью. Но я теперь абсолютно уверен в своем выводе.

Шерри тяжело вздохнул.

— Мне неприятно это слышать, — признался он. — Неужели она так безусловно виновна, как вы считаете? Разве нельзя часть вины возложить на Феннела?

— Дело окончательно не завершено, — ответил шериф. — Говорю вам как есть. Но истина заключается в том, что это преступление никак нельзя было бы совершить без участия Беатрис Вилтон!

Шерри ослабил воротник рубашки и глубоко вздохнул.

— Думаю, что вы не правы, — хрипло произнес он. — Но предположим, вы соберете свидетельские показания, которые убедят присяжных. Как они поступят с ней?

— Признают виновной в убийстве с отягчающими обстоятельствами. Но поскольку она хорошенькая, будут рекомендовать вынести смягчающий приговор или какую-то форму помилования, не сомневаюсь в этом.

— А потом?

— Думаю, что я знаю судью, — холодно отозвался шериф.

— И вы окажете на него влияние, чтобы она получила на полную катушку все, что полагается по закону?

— Хороший судья не поддается влиянию, — заявил Герберт Мун.

— Шериф, послушайте, она так молода… Более прекрасной женщины еще не рождалось!

При этих словах Мун поднялся со стула.

— Увы, рожденная с красивым лицом женщина рождается с проклятием! — произнес он. — Ее красота становится для нее смыслом всей жизни, ее призванием. Она занимается только тем, что показывает себя. Ей не надо быть умной, справедливой, доброй. Она превращается в тирана! Весь мир идет к ней на поклон. Если бы я женился, то молился бы, чтобы мои дочери родились некрасивыми. Что же касается красавиц… да помогут им Небеса!

— Поэтому-то вы и ненавидите Беатрис Вилтон? — мрачно спросил Шерри.

Мун подошел и положил руку ему на плечо:

— Мой мальчик! Знаю, у вас щемит сердце из-за всего этого. Мне хочется что-то для вас сделать. Если, кроме боли, вы получите от этого утешение, то я разрешу вам посетить тюрьму и повидаться с Беатрис Вилтон, поговорить с ней наедине…

— Вы действительно разрешите мне это?

— При одном условии: вы не возьмете из ее рук никакого письменного послания. Устных — сколько хотите, но ни слова в письменной форме!

— Вы предложили мне хорошую сделку, — признался Шерри. — Когда я могу пойти к ней?

— Хоть сейчас, если хотите. Я сообщу об этом тюремщику. И вы сможете ее снова увидеть столько раз, сколько того пожелаете. Только пообещайте, что не примете от нее ничего в письменной форме для передачи.

— Обещаю вам это.

— Готов пожать вам руку в знак договоренности, Шерри.

Они обменялись рукопожатиями, и великан, выполнив поставленную перед собой задачу, торопливо покинул дом Герберта Муна.

По дороге в тюрьму он встретил Бада и Джерри. Моряки весело шагали по городу. Они приветливо помахали ему, и он остановился с ними поговорить.

— Мы осмотрели вещички этого Феннела, — сообщил Джерри. — Он не матрос. Он фермер! Разве моряк станет держать кучу такого дешевого барахла? К тому же почти все вещи новые!