Макс Брэнд - Чужак

— Ты, Малыш, говоришь как по книжке читаешь, — похвалил Ленг. — Выходит, Вилтон потерял их? Потерял весь жемчуг, за исключением пригоршни, которую хранил при себе вроде сувенира. Так, что ли?

— Похоже на то.

— А как Лейман мог узнать об этом?

— Он старый друг семьи.

— Насколько старый?

— По крайней мере, на протяжении нескольких лет. Лечил обоих Вилтонов. Но ведь голос мог принадлежать вовсе не ему, — произнес Шерри. — Если бы это был его голос, Беатрис узнала бы сразу. А когда человек только думает, будто узнал что-то, это частенько далеко отстоит от истины. Если уверен — сомнений не возникает!

Ленг согласился с ним, что разговаривать в лесу с Вилтоном мог совсем другой человек.

Конечно, представлялось очевидным, что у Вилтона было — до того, как он, возможно, лишился их — некоторое количество жемчуга или других ценных вещей, на которые претендовал кто-то еще. По крайней мере, на часть богатства. Например, странное поведение Гарри Кеппера можно было бы объяснить именно этим обстоятельством, как и необычные требования Феннела, пьяницы и самозванца.

— Если бы нам удалось узнать, что на самом деле произошло с «Принцессой Марией»! — размечтался Ленг. — Тогда мы гораздо ближе подошли бы к цели. Но для этого надо подумать, как достать средства. Не можем же мы выпрашивать их у Беатрис!

Шерри покраснел от одной такой мысли.

— У нас есть жемчужины, которые предназначались для Феннела, — напомнил он.

— По закону это теперь государственная собственность, — возразил Пит.

— Мы можем взять хотя бы одну из них. Сколько их там всего?

— Пять приличной величины, одиннадцать поменьше и восемнадцать совсем маленьких.

— Ты все аккуратно пересчитал, Пит?

— Я некоторое время разглядывал их, Малыш. Они заслуживают того.

— Я возьму одну из самых крупных и заложу ее. Ты не знаешь, на сколько она может потянуть?

Они вместе отобрали большую жемчужину.

— Не знаю, — отозвался Ленг. — Припоминаю, что у Сэма Халмена была заколка для шарфа с жемчугом такого же размера. Он говорил, что заплатил за нее сто пятьдесят долларов. Думаю, что за эту ты должен получить примерно сотню.

— Пусть будет сотня, — согласился Шерри. — Это все равно что украсть что-то у кого-то, но не совсем у Вилтона. Поэтому я поехал!

Сказав это, он отправился в Клейрок и вошел в магазин, над дверью которого красовалась вывеска: «Три луны». Находившийся на главной улице магазин был завален привычным набором дешевых и хороших часов, кричащей бижутерией и настоящими дорогими драгоценными камнями. Лесорубы и шахтеры оставляли в этом сумрачном заведении предметы, купленные ими в дни резкого подъема их деловой активности. Здесь лежали даже револьверы, украшенные драгоценными металлами и камнями, заложенные в конце концов проголодавшимися щеголями из прифронтовой полосы!

Заведением управлял живой молодой человек с открытым, честным взглядом и бесстрашной, спокойной манерой поведения. Он приветствовал Малыша Лю широкой улыбкой:

— Добрый вечер, мистер Шерри. Не ждал, что вы зайдете, но мне никогда неизвестно, кто из больших людей города вдруг ко мне заглянет. Вы покупаете или продаете, мистер Шерри?

Малыш Лю посмотрел на него с некоторой нерешительностью. Ему хотелось бы найти такую скупку, где его имя не было бы так хорошо известно. Но, поразмыслив немного, понял, что снимки и статьи в газетах сделали свое дело, в Клейроке ему не удастся остаться в тени.

— Я пришел, чтобы продать, — объявил он и положил на прилавок жемчужину.

— И сколько вы хотите за нее?

— Предположим, цену определите вы.

Скупщик взял жемчужину, положил ее под увеличительное стекло и быстро оглядел. Потом опять вернул на прилавок со словами:

— Неплохой экземпляр. Скажем, я предложу вам сто долларов.

Цена оказалась как раз такой, какую называл Ленг. Точность его догадки заставила Малыша воскликнуть с широкой улыбкой:

— Ну, будь я проклят!

Скупщик вздрогнул.

— Подождите, — попросил он, слегка покраснев, и засуетился. — Может быть, в ней и нет того изъяна, о котором я подумал…

Он снова осмотрел жемчужину. И на этот раз тщательно взвесил ее на аптекарских весах.

— Если хотите знать, я ошибся, — признался он. — Могу заплатить вам двести пятьдесят.

Шерри нахмурился.

— Ни на цент дешевле пятисот, — произнес он.

Юноша вздохнул, открыл выдвижной ящик кассы и отсчитал ему пачку банкнотов.

— Не могу долго торговаться с вами, мистер Шерри.