Макс Брэнд - Чужак

Шерри стал проявлять большую осторожность, когда увидел, какой поток гласности несется на него день за днем.

— Это закончится неприятностью, — заверил он своего друга Ленга. — Если молодые ослы заявятся сюда, чтобы очередной раз очернить мое доброе имя, я позабочусь о коротком заголовке для каждого, кто захочет меня приложить! Да и пуля вдогонку тоже не помешает!

— Точно, — согласился Ленг. — Теперь всякий раз, когда ты пойдешь в город, я буду тебя сопровождать. Позабочусь, чтобы на тебя не напали из-за спины. Я думаю так же, как и ты. Чем больше говорят о человеке, тем скорее он приближается к своему последнему снимку! По-моему, газеты просто несносны. Ты видел статейку, которую они напечатали обо мне? О моем разбитом сердце из-за давно бросившей меня возлюбленной и о другой чепухе, от чтения которой поползут мурашки по спине?

Здоровяк широко ухмыльнулся.

— Я почти поверил в то, что ты отправил их по верному следу, — проворчал Пит. — Ладно, пошли! Сегодня мы должны закончить осмотр дома.

Они обшарили его сверху донизу, естественно, больше всего внимания уделив комнате Оливера Вилтона.

— Конечно, он превратил ее в своего рода сейф, напихав туда таких вещей, которые стоят того, чтобы ими поживиться! — заметил Шерри.

И они два дня прокопались там, обследуя каждую трещину, простукивая каждый дюйм на стенах.

Но ничего не нашли.

Потом спустились ниже, осматривая другие комнаты дома. Им никто не мешал. Прислугу отпустили в соответствии с пожеланием Леймана. Сам доктор изредка появлялся в доме на холме, чтобы взять книги или бумаги для Беатрис. Кроме него, больше никто туда не поднимался. Сначала доктора разбирало любопытство, зачем бывшие охранники задержались в доме. Но когда они недвусмысленно уклонились от его расспросов, не стал настаивать на ответах. Только один раз он заметил Шерри:

— Не думаете ли вы, мой друг, что оказываете Беатрис добрую услугу, пытаясь связать ее имя со всеми вашими прежними приключениями?

— Неужели я вываливаю ее в грязи? — резко парировал Малыш.

— Ладно, ладно! — успокаивающе и вполне добродушно произнес доктор. — Вы, конечно, понимаете, что я имею в виду. Знаю, что вы, ребята, не сделаете для нее ничего плохого, но дело в том, что вы порождаете массу толков, а чем больше болтовни, тем хуже для Беатрис. Ведь открыто говорят, что я нанял вас; чтобы в крайнем случае нарушить закон. Конечно, это отрицательно скажется на настроении адвокатов, которые будут ее защищать.

— Вы хотите, чтобы я убрался отсюда? — прямо задал вопрос Шерри.

— Вот именно, — подтвердил Лейман, который отличался откровенностью.

— Если бы я смог это сделать, то так бы и поступил, — признался Малыш. — Но дело в том, что я должен остаться. Не могу оторваться отсюда. Пытался уже, но это противно моей натуре.

Доктор не стал больше продолжать эту тему. Питу он казался агрессивным человеком. А Шерри, наоборот, нравилась хладнокровность его рассуждений, которая так тревожила Ленга. Каким бы ни оказался Лейман — человек он был стоящий.

В тот день никто их не потревожил, даже он. Они еще раз осмотрели все, начиная с верхней части дома, оставив напоследок подвал. С ним Пит и Малыш связывали самые большие надежды после того, как разочаровались в комнате Вилтона, поэтому приступили к его обследованию с особой тщательностью. Под домом построили большое помещение из дерева, два огромных хранилища для продуктовых припасов, а в передней части дома, где склон позволял вставить окна, — две небольшие комнатки, несомненно предназначенные для слуг, но так и оставшиеся необжитыми. Окна никогда не открывались, о чем говорила засохшая в пазах краска.

Они методически обследовали комнаты и связывавшие их коридоры, шарили, рылись, простукивали.

— Совсем не нужен бочонок, чтобы спрятать жемчуг на полмиллиона долларов! — не уставал предостерегать друга Пит Ленг.

Но когда в подвале стало темно и они закончили осмотр деревянной комнаты, перетаскав там, по крайней мере, целый штабель бревен, Ленг сам был вынужден признать, что они ошибались. Жемчуг хранился не в доме!

Для них это стало большим разочарованием. Как сказал Пит, логически из этого можно было сделать только один вывод: если жемчуга нет в доме, то где он может находиться? Ясно, что Вилтон не выходил из своей комнаты, чтобы взять на встречу с Феннелом пригоршню жемчужин.

— Ты помнишь, — сказал Шерри, — что рассказывала Беатрис о подслушанном ею в лесу разговоре между ее дядей и каким-то мужчиной, чей голос напомнил ей голос Леймана? Вилтон утверждал, что у него «их» нет. Он разволновался и рассердился из-за этого. Что он имел в виду, произнося это слово «их», если не жемчужины?