Джордж Гилман - Десять тысяч американских долларов

— Вы должны знать, мистер, что я могу вас спокойно ухлопать. Теперь ружье оказалось у нее в левой руке, перехваченное у ложа дулом вниз. Она показывала, что с угрозами покончено. Эдж поднял пистолет, спрятал его, улыбаясь, медленно подошел. И лишь оказавшись совсем рядом с ним, всмотревшись в его глаза, она поняла, что улыбка маскировала бешеную злобу.

Он вырвал ружье, ладонью ударил ее по щеке. Потом еще, снова и снова…

Она даже не пыталась отступить назад. Глаза ее были пусты, рот сжат в тонкую линию. И ни звука, ни вздоха не вырывалось из ее груди.

Когда он остановился, задыхаясь от недавнего напряжения, рассматривая выступающие на ее худом лице свежие синяки, она сказала без всякого выражения:

— Я уже встречала мужчин, подобных вам. Они обходились со мной и похуже.

Эдж кивнул, соглашаясь. У него даже мелькнула мысль, что если бы побои однажды прекратились, она могла бы и заскучать.

— Я могу значительно повысить качество, — процедил он сквозь зубы. Она презрительно передернула плечами, которые состояли, казалось, из одних углов.

— Я женщина, и всегда найду возможность перехитрить вас. Куда вы держите путь, мистер?

Казалось, не было ни выстрелов, ни побоев. Голос звучал ровно и предлагал спокойный, доверительный разговор.

— По своим делам.

— У меня совсем нет денег и мало припасов, — сообщила она. — А это плохие места для одинокой женщины.

Эдж сплюнул и поднял руку, но более плавным движением. Его пальцы ощупали костлявую шею женщины, прошлись по узким плечам, накрыли маленькую, твердую грудь, обследовали выступающие ребра и замерли на твердом, как камень, животе.

Она переносила эту новую форму знакомства с молчаливой покорностью. Как и побои, она проходила этот экзамен, пусть не по своей воле, далеко не первый раз.

Эдж шагнул назад.

— У меня нежная кожа, — с сардонической усмешкой заявил он, — я побаиваюсь о вас уколоться.

Женщина осталась бесстрастной, как и раньше.

— Я хорошо готовлю… Кажется, вы направляетесь в Мексику, мне тоже нужно туда.

— Я путешествую налегке.

— Со мной не будет никаких хлопот. — Впервые в ее голосе и на лице появилось волнение. — Ну, хотя бы до ближайшего города.

— Интересно, что бы вы стали делать, если бы не оказалось ни одного мужчины, которому вы можете навязать свое общество?

— Я привыкла использовать любой шанс.

— Приведите двух лучших лошадей.

С заметным вздохом облегчения, женщина повернулась и направилась к огромному скалистому выступу.

Эдж снял с убитой лошади седло и уздечку. Вытер со своего «Генри» пыль и перезарядил «Ремингтон». Новая попутчица вернулась с парой лошадей. Одна из них была крупная гнедая кобыла, вторая поменьше, пегая. Обе были оседланы.

— Как ваше имя? — спросил Эдж.

— Эми.

— Хорошо звучит, — сказал Эдж, убирая револьвер в кобуру. — Что вовсе не соответствует вашей внешности.

— А как вас зовут?

— Все называют меня Эджем.

— Вполне подходит к вам.

Эдж отошел в сторону, уселся, прислонившись к валуну, и надвинул шляпу на глаза, не сводя с женщины глаз на тот случай, если она вздумает подобрать оружие ее мертвых компаньонов или собственную «гармонику», которая валялась возле трупа его лошади.

— Вернемся к вашим притязаниям на знание кулинарии, проговорил он. — Если мне не понравится то, что вы приготовите, я отрежу кусок от вас и посмотрю, не станет ли он мягче, отварившись в этом котелке.

Женщина привязала лошадей, собрала хворост, развела костер. Продукты она достала из сумки, висевшей на гнедой, а воду взяла из бутылей, которыми была обвешана пегая. Склонившись над котелком, она принялась напевать. Во время разговоров голос ее резал уши, но в песне он становился таким нежным и чистым, что это заставило Эджа приподнять шляпу и взглянуть на нее. Но он тут же надвинул шляпу обратно, потому что изменился лишь голос, все остальное было прежним.

— Вы из Техаса?

— Нет, с чего вы взяли?

— Там есть Лоредо.

— Мне нравится эта песня, — ответила Эми, помешивая в котелке, из которого доносились такие ароматы, что Эдж принюхивался к ним помимо воли.

— Я родом из штата Мэн. А вы?

— Это мое дело.

Женщина, уткнувшись в котелок, продолжала напевать, но уже вполголоса. Эджу понравилась мелодия, к тому же жара стала удушающей, поэтому он задремал.

Проснулся он, ощутив, что чьи-то пальцы приподнимают край его шляпы. Одна его шляпа осталась в Писвилле, поэтому этой он очень дорожил. Схватив чье-то тонкое запястье, он нащупал бритву. Крик боли и удивления остановил его. Он открыл глаза и увидел испуганное лицо Эми.