То, что нас объединяет (СИ)

– Тебе незачем туда идти, – заявила Кристина. – Это моя свекровь, вы практически не были знакомы.

– Глупости, мы часто встречались. Думаю, мне стоит пойти.

– Сара, дело в том…

– Я знаю, но все это уже в прошлом.

Дело в том, что Норин, конечно же, придет на похороны тети. И даже если они не столкнутся с Сарой лицом к лицу, то обязательно увидят друг друга.

Из гостиной послышалась музыка – кто-то перебирал клавиши фортепьяно.

– Только послушай, – сказала Сара, – всего пять уроков, а он уже подбирает простые мелодии. Марта никогда не проявляла к музыке такого интереса.

– Будь добра, не переводи разговор на другое. Я считаю, тебе незачем идти в церковь. Доктор сказал, никакого стресса.

– Да о чем ты? – с досадой заметила Сара. – Говорю же тебе, все давно осталось в прошлом. Я ничуть не переживаю. И я намерена попрощаться с твоей свекровью.

Середина августа, шесть с лишним месяцев беременности. Всякий может разглядеть ее живот – особенно в те дни, когда Сара надевает что-нибудь обтягивающее. На поминки она придет в своем сером вязаном платье, которое как нельзя лучше подчеркивает живот. Пусть Норин убедится в том, что они с Нилом счастливо воссоединились!

Сара вовсе не желала мстить – ей просто хотелось поставить точку в этой затянувшейся истории.

– Еще чаю? – спросила она, и Кристина молча подвинула ей чашку.

Хелен

Где-то на середине страницы взгляд ее наткнулся на объявление: Скончалась жена бывшего редактора . Несколько фраз, в которые уместились вся ее жизнь и карьера Брина. Кэтлин Брин умерла в возрасте шестидесяти четырех лет после непродолжительной болезни. Муж – Марк Брин шестидесяти пяти лет. Был редактором газеты в течение двадцати шести лет, до выхода на пенсию в 1987 году.

Хелен нашла страницу с извещениями о смерти. Вот оно: прощание сегодня вечером, завтра – кремация. Только родственники, цветов не присылать.

– Еще тост?

Она бросила взгляд на Фрэнка.

– Нет, спасибо.

Каждое утро он задавал этот вопрос, и каждое утро она отвечала «нет». Неужели он намерен донимать ее этим на протяжении всех тех лет, которые они планировали провести в качестве мужа и жены? Казалось бы, давно пора понять, что утром Хелен нужен всего один ломтик жареного хлеба.

Стоп, мысленно сказала она себе. Фрэнк внимателен и заботлив, а она, как водится, хочет найти повод для раздражения. Такое чувство, что климакс у нее никогда не кончится. Она дождется, что Фрэнк откажется от намерения жениться на ней и бросит ее прямо в день регистрации.

– Умерла жена моего бывшего редактора, – сказала Хелен, будто извиняясь за недобрые мысли. – Шестьдесят четыре года.

– Ты ее знала?

– Ни разу не встречались.

С минуту она молча наблюдала за тем, как Фрэнк чистит вареное яйцо. Бережно и аккуратно, будто старая тетушка.

– У нее были проблемы с выпивкой плюс хроническая депрессия.

– Бедняжка, – покачал головой Фрэнк. – Мы идем на похороны?

– Нет. Допускаются только родственники, – Хелен подавила очередную вспышку раздражения. Его предложение вовсе не означает, что он лезет не в свое дело – он просто старается вести себя так, как подобает порядочному человеку.

Итак, Брин остался один – не за кем больше присматривать. Хорошо бы, в его окружении нашелся хоть кто-то, на кого бы он мог положиться. Хелен не видела его с того самого дня, когда он угостил ее бренди – года четыре назад, если не больше.

Внезапно зазвонил ее мобильный. Хелен с опаской взглянула на черный пластмассовый прямоугольник, который Фрэнк подарил ей неделей раньше.

– Удивительно, что они не приучены отвечать самостоятельно, – сказал Фрэнк, и тут же заработал недовольный взгляд.

– Ма, – раздался в трубке голос Элис, – я купила билет на самолет. Возьми ручку, и я продиктую тебе детали.

Элис нравились мобильные телефоны. Но Элис было всего двадцать четыре. Молодая женщина, а не пятидесятитрехлетняя кляча, которая вовсе не жаждала, чтобы до нее могли дозвониться в любой момент и по любому поводу. Тем более из Эдинбурга, звонок откуда стоил целое состояние.

– Ты дома сейчас?

– Да, но…

– Я позвоню на домашний, – сказала Хелен и отключилась, прежде чем Элис успела что-то возразить.

Прошло девятнадцать месяцев с тех пор, как ее дочь и Джеки расстались. Хелен до сих пор не знала, в чем там дело, поскольку Элис отказывалась говорить на эту тему. После разрыва Элис перебралась в Эдинбург – очевидно, Кардифф стал слишком тесен для распавшейся парочки.