Почему я ненавижу фанфики (СИ)

— Да.

Когда раздался звонок в дверь, они одновременно дернулись. Ментальный пузырь, окруживший двоих плотным коконом понимания, лопнул.

Лёша пошёл открывать.

Через минуту в коридоре показался кто-то. Никита вглядывался с интересом, будто наблюдал чрезвычайно увлекательное комедийное шоу.

— О, ты не один, — заявили с порога. — Одолжи денег.

— Что, опять прогулял? — интонации голоса звучали совсем иначе. Если сравнивать, то теперь Лёша не говорил, а плевался азотом. Поэтому любопытство победило, и Никита юркнул в коридор.

В дверях топтался парень. Чуть-чуть, буквально на пять сантиметров выше Лёши, тоже голубоглазый и кудрявый. Правда, его волосы были длиннее и стягивались на затылке в иисусий хвостик.

Лицо, взгляд, поза — всё буквально вопило о показательном неуважении. По меркам Зацепина он был мерзкий, почти как Подольский, только в разы хуже.

— Ты отдавать собираешься? — спросил Лёша, так и не дождавшись ответа на свой вопрос.

— Тебе что, сложно? — нетерпеливо взъелся Артур.

— Он не может занять денег, потому что уже дал мне в долг всё, что было, — внезапно вмешался Никита. — Увы-увы.

Лёша покосился на него со странным выражением, как-то неуверенно и выжидающе.

— А ты вообще кто? — нахмурился Артур.

— Дед Пихто на Коне в Пальто, блядь, — растянув губы в ухмылочке, сказал Никита. — Тырим деньги у брата и не возвращаем долги? Стрёмно быть тобой.

Он чувствовал себя в своей стихии. Общаться с придурками всё-таки отличное хобби, прямо-таки первоклассное. Всегда спасало.

— Дружбу с клоуном завёл?

— В моей шоу-программе есть выступления с кинжалами, хочешь покажу?

— Прикрой-ка рот, я не с тобой разговаривал.

— Лучше будет, если ты прикроешь-ка за собой дверь. Потому что сегодня бабосиков тебе не дадут.

Лёша молчал. Никита не видел его лица, но чуял — вмешиваться он будет только в крайнем случае. Жаль, случай настал довольно быстро.

Артур протянул руку, чтобы дернуть Никиту за грудки, и Лёша перехватил её в воздухе. Это дало в очередной раз убедиться, что у него чудовищная реакция — почти животная.

Он ничего не сказал. Ничего вообще. Просто отвёл кулак брата в сторону и посмотрел ему в глаза.

Артур сплюнул. И, выругавшись от души, отступил.

Лёша захлопнул дверь. А потом, уткнувшись в неё лбом, расхохотался.

Смех был прежний — лающий, светлый, и Никита слегка прибалдел от такой реакции.

— Дед Пихто… на коне… — просипел он. — Боже…

— Эй, я сохранил твой кошелёк от разорения. Я молодец или не очень?

— Молодец. Я уже устал от его выкрутасов.

— Тогда ладно.

Лёша вдруг перестал смеяться.

— Останешься на ночь?

Сложив руки на груди, Никита разглядывал смягчённое улыбкой лицо. Дементьев красиво улыбался — жаль, что очень редко вот так, полностью.

— Тащиться домой мне лень, так что… спасибо за гостеприимство.

Гостеприимство, да.

Кровать у Лёши была одна, пусть и двухместная, так что вариантов особо не предусматривалось. «Валетом» или «супружеской парой». Никита выбрал «пару».

Тихо клацали часы, одеяло ни черта не грело, мыслей было слишком много, чтобы сон пришёл по первому зову. Поэтому Никита рассматривал чёлку. Чёлка была близко и слегка просвечивала на тусклый свет ночного уличного фонаря, загораясь сизым ореолом.

После душа волосы Лёши, обычно пушистые и непослушные, завились правильными ровными кольцами и их хотелось потрогать. Просто ощутить на кончиках пальцев — мягкие? Выглядят приятными.

Всё это было странно. Странно, потому что Никита не привык быть зависимым от кого-то. И слышать что-то настолько охреневшее как: «Тебя проще убить». Почему он всегда говорит и делает не то, что от него ждут?

Осторожно, чтобы не произвести ни шороха, Никита протянул руку. Он был уверен, что не нашумит и больше не мог с собой бороться. В конце концов, нет в этом желании ничего странного.

— Что ты делаешь? — поинтересовался Лёша. Никита дернулся было, но Дементьев поймал его так же ловко, как недавно брата. И это — практически на ощупь.

— Хотел потрогать твои кучеряхи, — нервно сглотнув, прошептал Никита. — Они меня гипнотизируют.

Лёша положил его ладонь себе на висок, позволяя, или даже вынуждая прикоснуться. Между кем-то ещё такое невозможно — абсолютно нет, но сейчас…

— И?

Волосы расслаивались в пальцах, будто шёлковые нитки. Кто-то собирался ткать из них самый красивый в мире гобелен, но бесславно погиб в бою, а шёлк от времени завился в платиновые спирали, так и не став произведением искусства.