Почему я ненавижу фанфики (СИ)

Выждав какое-то время, Даня провел губами по моей ключице, лбом боднул в подбородок. Заставил запрокинуть голову.

— Как?

— Терпимо. Я же сказал, я не… сломаюсь.

— Можем продолжить?

— Давай попробуем.

Я выдохнул, тихо порадовавшись тому, что подготовка завершена, и уставился на Даню с идиотским любопытством — было интересно, как выглядит процесс натягивания презерватива в его исполнении.

Сперва он стащил с себя оставшуюся одежду, ненадолго задержался на краю дивана — просто посидел с полминуты, согнувшись. И уже после вернулся ко мне.

Я потянулся было к его члену, но Новиков подурачиться не позволил, перехватил мою руку, поцеловал в ладонь и отстранил.

Упаковку презика разорвал зубами. Выглядело забавно.

— Чё ты лыбишься, идиот? — не выдержал Даня, под пристальным взглядом немного неловко натягивая резинку. Красненький, вах.

— Не знаю. Сейчас, наверное, будет не смешно, так что я напоследок.

— Клянусь, я вытрахаю из тебя всю дерзость, — он рассмеялся и выдавил немного смазки на член. — Так, ладно… как тебе было удобнее, в прошлый раз или в этот?

— Ты о чем?

— Поза.

— А… так — вполне нормальн…

Даня плавно развел мои ноги и коротко прижался к промежности, в связи с чем способность говорить канула в небытие.

— Не бойся, — шепнул Новиков. — Главное — не бойся…

Скажем так, я считал себя выносливым человеком. Когда дело касалось физических нагрузок, я уверенно шел в серединке, а боль переносил мужественно и стойко.

Но это — это было… слишком из ряда вон.

Сначала короткая, тягучая вспышка. Терпимая. Потом — волна болезненного спазма, которую проигнорировать уже не получилось. Я сжался и дернулся назад. Даня — в противоположную сторону.

— Не молчи, — хрипло сказал он, заглядывая мне в лицо. — Не можешь?

— Дай мне минутку.

— Если настолько тяжело… не стоит рисковать. Блэкдж…

Я поймал его, с силой дернув волосы на затылке. И почти прорычал в губы:

— Угомонись. Я просто не ожидал. Давай ещё раз.

Становилось жарко. Кожа взмокла, и хотелось приложить куда-нибудь чего-нибудь прохладного. Желательно вообще везде, ага.

Уже не в состоянии спорить, Даня кивнул.

И попробовал снова.

На этот раз ещё медленнее, так медленно, что я имел сомнительное наслаждение почувствовать и распробовать всё. Как моё тело впускает его член, как раздвигаются мышцы, как бессмысленно напрягается живот, и как хочется избавиться от этого дискомфорта. Но уже примерно представлял, чего ждать и терпел целенаправленно.

Пока я боролся с собственным организмом, Новиков целовал куда придется — в щеки, в лоб, в глаза, в губы, в шею. Он тоже быстро покрылся влажной пленкой и смотрелся так сексуально, что я не выдержал:

— Ты такой красивый…

— Вовремя, блин, — шепнул Новиков. — Половина…

— Боже, это только половина? — я страдальчески взвыл и даже усмехнулся почти сквозь слезы. — Ты и твой блядский шишкарь… от вас одни проблемы…

— Можешь расслабиться? Хоть чуть-чуть?

— А я не?

— Совсем не.

— Тогда к черту.

Даня коротко двинулся, выбив из меня долгий, развратный стон.

Где-то тут чаша и лопнула. Новиков пробормотал что-то отдалённо напоминающее «прости», стиснул в объятиях и толкнулся с усилием, проникая ещё глубже. Я охнул и вцепился в него так яростно, что на плечах остались алые полумесяцы от ногтей.

Стоит отдать должное — толчки поначалу были всё-таки медленные и да, он не стал загонять член до конца.

Ещё в течение начального этапа меня слегка раскидало в спектре от «это очень даже неплохо», до «боже, лишь бы всё прекратилось». Но когда я вновь почувствовал возбуждение, и Даня выбрал правильный угол, по телу прошлась такая мощная волна удовольствия, что все прошлые ощущения померкли. Я даже вскрикнул, по-настоящему, в голос. И уже не от боли — от чистого кайфа.

Новиков закинул мою ногу на плечо и стал кусать за икру. Хотелось убить его нафиг, потому что было щекотно и неудобно, но именно эта позиция в половину рогатки оказалась самой подходящей.

Несмотря на все старания, было нихрена не легко. Я почему-то думал, что самое неприятное в гейском сексе — это начало, но оказалось, что тяжело всё время. Правда, кроме «тяжело», есть ещё «охренительно», и два полюса сходятся в единое целое, захватывая дух и выжимая силы.

Даня метался, кусался, целовал и наслаждался так, что можно было и потерпеть. Я ещё не видел его настолько шикарным — обнаженно-счастливым, открытым, разошедшимся на полную катушку. Он был полностью и целиком поглощен процессом, страсти одного хватало на двоих.