Ким Харрисон - Чему быть, того не миновать

Абсолютно невозмутимая, Накита снова поднесла фотоаппарат к глазам.

— «Оставайся дома иначе ты разрушишь свою жизнь» было первым, что вырвалось из ее рта. Нам пришлось выйти с автобуса. — Взглянув на Барнабаса, она добавила: — Ты не заметил случаем, где вышла Тэмми?

Барнабас потянулся.

— Вполне возможно. Я видел девушку подходящего возраста, выходящую из автобуса с мальчиком. Она казалась испуганной.

Я кивнула.

— Угу, скорее всего это она и была. Блондинка в джинсах и розовой рубашке?

— Да, она живет на третьем этаже, угловая квартира. — Барнабас пригубил свой кофе в бумажном стаканчике, скривился и поставил его на стол. — Во имя всех серафимов, это гадость полнейшая. Так что же все-таки произошло в автобусе?

Мое зрение размыло, я углубилась в воспоминания. Возможно, все прошло не так уж и ужасно.

— Что-то еще помимо того, что она и ее подруги считают меня чокнутой святошей и праведницей? Да я не знаю. Если у нее был напуганный вид, может она решит сегодня остаться дома, а не идти в кино чтобы обжиматься и обменяться слюной с Дэвидом.

— Не Дэвид, а Дэн, — поправила Накита. Я закатила глаза.

— Окей, с Дэном. Ведь если ее брат не умрет, с душой Тэмми все будет в порядке, не так ли? Проблема решена.

Накита, однако, не была столько оптимистична, бросив на Барнабаса озабоченный взгляд.

— Что? — спросила я, заподозрив, что они знали что-то, чего не знала я.

Джош перевернул свое печенье, чтобы облизать крем. Он выглядел донельзя счастливым и довольным, и я сдвинула ногу, пока наши колени не встретились. Он улыбнулся, глядя на меня поверх печенья, и я улыбнулась в ответ, радуясь тому, что он рядом.

— Ты когда-нибудь перестаешь жевать? — спросила его Накита.

— Неа, — Джош оглянулся на автомат со сладостями. — А у тебя на ногтях лак облез.

Накита ахнула, и принялась изучать ногти на руках, затем извернула ноги в сандалиях то в одну сторону, то в другую, проверяя педикюр.

— Ничего там не облезло! — возмущенно воскликнула она.

Барнабас улыбнулся, а Джош достал из упаковки новое печенье.

— Мэдисон, не хочешь?

Я покачала головой, а Накита кинула на него негодующий взгляд.

— Она не ест, смертный.

— А вежливость еще никто не отменял, — отозвался Джош, пережевывая печенье, и если бы я могла покраснеть, на моих щеках точно бы вспыхнул румянец. — Барнабас, а они рассказали тебе, что Мэдисон идентифицировала Тэмми по ауре?

Я ощутила прилив волнения от того, что совсем забыла о своем достижении.

— Нет, — ответил Барнабас, выглядя столь же довольным, как себя чувствовала я. — Мэдисон, это фантастика! Как долго ты смогла разглядывать ауры?

— Я не могу, — ответила я, хотя мне стало интересно, а вдруг это так и было.

Накита тоже расплылась в улыбке.

— Она смогла пробиться в свои воспоминания видения, там, где высветилась нить ауры, чтобы я смогла увидеть резонанс Тэмми. Она — рыба.

— Оранжевый центр и зеленая по краям, — загадочно протянул Барнабас. — У нее есть проблемы.

— Рыба? — спросила я, задаваясь вопросом, был ли это какой-то шифр.

— Моя аура синяя, — вставил Джош.

— Я в курсе, — ответил Барнабас и повернулся ко мне. — Так что у нас получается: ты с ней говорила. Ты ее напугала. Думаешь, этого будет достаточно?

Я пожала плечами, пожирая глазами печенье Джоша.

— Понятия не имею. Не похоже, что все закончилось, и я могу топать домой, довольно потирая руки. Я хочу поговорить с ней еще раз.

— Хорошая идея.

Не обращая внимания на Барнабаса, я облизала губы, жалея что не испытывала чувство голода.

— Печенье выглядит таким аппетитным, Джош.

Джош просиял и поднялся на ноги:

— Я принесу тебе одно.

— Она не ест..., Джош, — сухо сказала Накита, подняв фотоаппарат и сфотографировав наши ноги и крошки от печенья Джоша на полу. Я покачала головой, и Джош снова уселся на диван.

— Так или иначе, спасибо, — тихо поблагодарила я. — Я буду безумно радоваться, когда наконец узнаю, где находится это таинственный промежуток между настоящим и будущим, и отыщу свое тело. Я устала от того, что не испытываю голода.

Накита замерла, и я подняла глаза, поймав ее пристальный взгляд. Она моргнула и в следующий миг уже засовывала фотоаппарат в сумку.

— Я буду снаружи, — бросила она и без промедления направилась к выходу, почти бегом, с прямой как палка спиной. Дверь с силой шибанулась об стену, оставляя вмятины, и вот Накита уже на улице, стоит со скрещенными на груди руками и опущенной головой на фоне заходящего солнца.