Алекс Экслер: Непутевые заметки по Европе

На улице мы встретили Городинского с женой, который уже выпил пару литров пива, что в должной мере помогло ему оправиться от внезапной потери ста долларов в голландской национальной валюте, и злорадно предложили ему отправиться посмотреть на "Улицу красных фонарей". Под пристальным взглядом жены Городинский долго лепетал о том, что он, дескать, и не знает, где именно это находится, и в Голландии ли это находится вообще, после чего жена ему скомандовала: "Миша! Рысью!", и Городинский повел нас в заданном направлении, петляя по каким-то жутко узким улочкам.

Знаменитая красноказарменная… пардон… краснофонарная улица представляла собой двух-трех этажные домишки, где комната на первом этаже забрана стеклянной витриной, за которой сидит проститутка в полном боевом облачении (или разоблачении), которая задумчиво курит или рассматривает проходящих мимо покупателей. Городинский всю дорогу проявлял крайнюю степень негодования. Особенно его возмущало, что проститутки курят. Он даже с пафосом процитировал слова Чехова о том, что "целовать курящую женщину – все равно, что целовать пепельницу", чем вызвал новый всплеск подозрительности у своей жены. Вообще, Городинский, как человек живой и непосредственный, подставлялся чуть ли не на каждом шагу. Сначала он минут на двадцать застыл у какой-то витрины, утверждая, что должен разглядеть, от какого кутюрье белье у мадам. Жена сначала махнула на него рукой, но потом, не выдержав, подошла и язвительно спросила, что он, собственно, подразумевает под термином "белье"? Крестик на шее? Затем Городинский, забыв о том, что он в этом месте "первый раз в жизни", стал рассказывать, что "вот сейчас мы завернем за угол, а там у дома установлены фигурки ангелочков в натуральную величину"… Побелевшее от ненависти лицо жены заставило его прикусить язычок, но было уже поздно.

Был еще не вечер, поэтому народу там бродило немного. В основном – туристы с фотоаппаратами. Внезапно крутобедрая дама за одной из витрин при виде Городинского начала оживленно махать рукой, а также делать какие-то жесты, на что Городинский начал ныть, что это место нагоняет на него тоску своей циничной безнравственностью, и стал требовать немедленного похода в центр по магазинам, так как ему, дескать, надо срочно купить бритву. Мы не стали возражать (и деликатно не заметили, как жена выдрала у Городинского часть его и без того небогатой прически), после чего совместно отправились на магазинный "бродвей" Амстердама, по пути заглянув в макдональдс, чтобы подкрепиться. В голландском макдональдсе меня особенно поразил, пардон, туалет. Сначала я долго искал буковки "М" и "Ж", потом набрел на небольшую дверку с "00" на вывеске. За этой дверью начинался непосредственно сам туалет с писсуарами и кабинками. Я спокойно подошел к писсуару и стал заниматься своими делами. Внезапно открылась дверь одной из кабинок, оттуда вышла миловидная девушка, помахала мне ручкой и сказала: "Hi". Я ей автоматически ответил: "Hi", и только мгновенная реакция не позволила взять верх правилам приличия, которые требовали при общении с дамой немедленно повернуться к ней лицом.

Мы немного погуляли по магазинному "бродвею", но ничего особенного не нашли, так как голландские магазины не сильно отличались от бельгийских. Вся та же пошлая роскошь и гигантский выбор, который вызывает некоторую сумятицу в умах постсоветских людей. Городинский из принципа купил себе бритву и дулся на жену, периодически поглаживая рукой место на голове, откуда был вырван клок волос. Суть его оправданий сводилась к тому, что он, дескать, точь-в-точь похож на Роберта де Ниро, с которым его и спутала проститутка. Жена ему в ответ заявила, что если он похож на кого-то, так это на муфлона, чем оскорбила Городинского уже до глубины души. Сравнение с "козлом" он еще мог простить, но с "горным козлом"…

Где-то около шести часов вечера мы собрались оттуда уходить, как вдруг произошла весьма интересная сцена. Ровно без двух минут шесть во всех магазинах разом погас свет, и на стеклянные витрины стали опускаться железные шторы, разрисованные всевозможными надписями и картинками из аэрозольных баллончиков. Почти одновременно вся толпа народа, ходящая вдоль магазинов, куда-то пропала и "бродвей" стал разом похож на улицу из гетто какого-то средненького американского боевика: тусклый свет, железные разрисованные шторы на витринах магазинов, почти полное отсутствие людей и шныряющие по улице личности весьма подозрительного вида. Самое интересное, что это произошло в считанные минуты. Мы с дикими криками "No! Thank you!" стали пробираться между торговцами наркотиками, выскочили на площадь, сели в машину и отправились обратно в Брюссель.