Степан Макаров - «Ермак» во льдах

Утром в 8 часов нас разбудили известием, что в море идет бой между 6 японскими и 6 нашими кораблями. Дело обстояло так: на ночь для разведки неприятеля к острову Эллиоту отправлено было 8 наших миноносцев в 2 отряда по 4 в каждом. На возвратном пути, уже к рассвету, миноносцы одного из отрядов рассеялись и потеряли своих из виду. В результате несколько из них наткнулись неожиданно на японских миноносцев, но всем, кроме миноносца «Страшный», удалось избежать боя с сильнейшим по количеству врагом. «Страшный» же оказался окруженным 4 японцами и после непродолжительного боя был взорван удачно попавшим снарядом с одного из японских миноносцев.

Когда с моря у нас услышали выстрелы, то дан был сигнал выходить броненосцам и крейсерам, присоединились «Петропавловск» под флагом командующего эскадры и «Полтава». На «Петропавловске» был также великий князь Кирилл Владимирович и наш известный художник Верещагин. На выстрелы поспешили к месту боя 4 наших крейсера, причем благодаря лихим атакам «Баяна» против подоспевших 6 японских крейсеров были спасены другие из наших миноносцев, также уже было окруженные врагами.

Подоспевшим к месту боя нашим крейсерам удалось подобрать и спасти со «Страшного» только 4 человека, остальной экипаж погиб. В последовавшей затем перестрелке наибольшее число неприятельских снарядов, насколько видно было с берега, падали возле «Аскольда» и «Баяна», с мужеством кидавшегося в атаку на неприятеля, отрываясь далеко от своих в пылу преследования врага.

После кратковременного боя японцы понемногу отошли, а к нашим, кроме миноносок, присоединились «Победа», «Севастополь» и «Пересвет». К японцам также стали подходить подкрепления, и вскоре мы могли насчитать 12, а затем 17 больших судов; держались они очень далеко, не ближе 18–20 верст от батарей, постепенно выстраиваясь в кильватерную колонну параллельно нашему фронту. Часов около 11 по сигналу наши миноносцы пошли во внутренний бассейн, а эскадра во главе с «Петропавловском» начала перестроение, чтобы стать лицом к врагу, т. е. постепенно вытянуться в кильватер вдоль батарей.

«Петропавловск», находясь между батареей Плоский мыс и Электрическим утесом, в расстоянии 1900 саженей от Золотой горы, медленно стал поворачиваться, изменяя прежнее направление. На нем было сосредоточено общее наше внимание. Вдруг в самой средине броненосца плавно поднялась гора черного дыму, из которого вырвался высокий тонкий столб, совершенно как это бывает при стрельбе под большими углами возвышения; все ахнули, но, не желая верить огромному несчастью, по началу думали, что «Петропавловск» стреляет.

Однако глухой, мягкий удар взрыва, увеличившийся огромный столб дыма и пару, а затем заметное движение всего корпуса корабля, покачнувшегося и начавшего затем медленно погружаться, сразу определили страшную истину, – «Петропавловск» гибнет от взрыва мины, на «Петропавловске» Макаров, Кирилл Владимирович и более 700 человек команды и офицеров; господи, неужели «Петропавловск» гибнет?

В первые минуты никто из собравшихся на Золотой горе, где я был, слова сказать не могли, какое-то общее онемение. Между тем на «Петропавловске» последовал второй взрыв, меньшей силы, показался еще столб пару и огня, весь корпус как бы рассекся и одна половина затонула тотчас же, а другая плавно опустилась, и вскоре на поверхности ничего не осталось, только туча пару долго еще держалась над роковым местом.

«Петропавловск» погиб, погиб на глазах всех нас, в виду японской эскадры, и никакая сила не могла его спасти, – все кончено было не более как в 2–3 минуты. За дальностью расстояния нельзя было видеть, удалось ли кому спастись; казалось, что на поверхности ничего не осталось. К месту катастрофы поспешили «Гайдамак» и «Новик» и несколько миноносцев и катеров. К этому времени все опомнились, все поняли размер и ужас несчастья, все в смятении громко обвиняли наши минные заграждения, так как все сразу приписали гибель «Петропавловска» взрыву собственной мины. Вдруг новый общий гул ужаса: «Победа» тонет.

Действительно, около «Победы», находившейся в правой группе судов, почти против Тигрового маяка, поднялся столб воды и корабль медленно стало кренить на одну сторону; вслед за сим с «Победы» и всех ближайших наших судов открылась торопливая беспорядочная, почти непрерывная стрельба по ближайшей к каждому из судов части морской поверхности; некоторые стреляли с обоих бортов, и столбы воды целым рядом фонтанов поднимались как с внешней стороны образовавшейся довольно тесной группы, так и внутри ее, угрожая произвести рикошетами вред своим же.