Рудольф Лускач - Завещание таежного охотника

— Соболей случайно не видели?

Я ответил отрицательно.

— Если хотите теперь, в конце лета, найти соболя, вы должны иметь всевидящие глаза и семимильные сапоги, чтобы быстро забраться на пятьдесят-семьдесят километров в глубь тайги, — с улыбкой посоветовал председатель сельсовета.

— Это меня не пугает, — ответил юноша.

— Правильно, Олег Андреевич. Верхом на лошади вы будете там через два дня. Не тащиться же пешком по тайге, — подзадоривал геолога хозяин.

Олег с ударением произнес:

— Я хотел бы ознакомиться с местами, где водится соболь, и вообще со всеми особенностями вашего края.

— А их у нас действительно много, — подтвердил учитель Антонов, — сами увидите, в каких местах мы живем. Куда ни обернешься, везде сотнями километров считать надо. А вокруг тайга, сопки и болота. Здесь кое-что испытаете. Летом нас мучает гнус, а зимой лютые морозы. Но это наш родной край, и мы его любим. Правда, Родион Родионович?

Старый Орлов улыбнулся и поддакнул:

— Правда, голубчик.

— Родионыч еще молодчина, — говорил Тит Андреевич. — Прошлую зиму с нами белку промышлял.

— Много-то я не настрелял… как тут усидеть дома, когда все выбираются на белку? А теперь, черт возьми, меня опять ждет немалая работа, не так ли, молодой человек, с теми, вашими… соболями.

Старик смотрел на Олега, но тот молчал. Я чувствовал, что здесь дело совсем не в соболях.

Разошлись гости далеко после полуночи. Прощаясь, Родион Родионович Орлов пригласил меня назавтра к себе.

Прежде чем лечь спать, я выглянул в окно. Журчала речка, и откуда-то совсем близко доносилась тихая песня тайги, которую наигрывал в могучих кронах деревьев ночной ветерок.

Передо мной расстилалась погруженная во тьму тайга, а из тумана над рекой возникали нереальные образы, поднимавшиеся над зеленым морем деревьев. Во тьме раздавался протяжный крик совы.

Утром меня разбудил Олег. Он уже встал, так как на рассвете вылетал пилот с местным снайпером, и геолог провожал Карасика до самолета. На луг пришли многие жители Вертловки: никогда еще не случалось, чтобы кто-либо из охотников этого далекого селения летал на самолете.

Я быстро оделся. После завтрака мы с Олегом осмотрели хозяйство Петра Андреевича и потом зашли к Орлову. Старик жил в новом доме вместе с внучкой, черноглазой красавицей Тамарой, которая вела его хозяйство.

Она встретила нас радостной улыбкой, и мы почувствовали себя желанными гостями в доме. Родион Родионович угостил нас по-своему. На столе появилась копченая рыба, сибирский таймень, копченые дикие утки. Водка была настоена до зеленого цвета на каких-то душистых травах. Орлов утверждал, что эти корешки — излюбленное лекарство у медведей.

Разговор вернулся к соболям.

— Соболи, — начал Родион Родионович, — очень прожорливы. Говорят, что бодливой корове бог рог не дает. Если бы соболь был величиной, скажем, с собаку, худо бы нам пришлось! Страшно было бы войти в тайгу. Это был бы самый страшный хищник на свете. Достаточно того, что и теперь там, где водятся соболя, белкам и полевкам — конец! Мало того, тут и птицам несдобровать. Тихонько ползет он по ветвям, а потом перепрыгнет с высокого дерева на соседнее пониже, где сидит глухарь, рябчик или тетерев. И, глядишь, птица уже у него в зубах.

— Хитрый зверек, — согласился Олег. — Потому он так меня и интересует.

— Да только, брат, за ним набегаешься. Ног потом не чуешь, — засмеялся Петр Андреевич.

— Они у меня крепкие. Лишь бы скорее очутиться там, на 135—61…

— Как вы сказали? — воскликнул я.

Олег запнулся. Наступила тишина, все ожидали объяснения, но вместо Олега заговорил Орлов. Говорил он медленно, рисуя рукой круги на столе:

— Так вот, о чем тут разговор. О месте, об определенном месте на карте: широта, долгота и точка. Что же в этом удивительного?

— Конечно, место, где водятся соболи! — поспешно подтвердил Олег.

Я взглянул на Петра Андреевича, тот пожал плечами и с улыбкой добавил:

— В общем разговор о бродячих таежных месторождениях. В конце концов нечего играть в прятки. Тут все свои. Вас, Олег, мы считаем за родного, и единственно только Рудольф Рудольфович среди нас новый человек. Но и его занесло к нам хорошим ветром. Поэтому я не вижу никаких оснований, чтобы и ему открыто не рассказать всего. Так вот, — он сделал паузу, — Олег привез письмо от своего дяди, где говорится, что старик Родионыч когда-то спас деда Олега. Да, спас, это написано черным по белому. Больше того, в тяжелые времена заботился также о его семье и детях. Правильно?